По Нилу на каяках - [30]

Забираем для себя окорока и вырезку, а все остальное отдаем пришельцам. Трогаемся дальше в путь, чувствуя некоторую тяжесть после пиршества. Удача и полные желудки окрылили носильщиков, и они идут быстро, несмотря на то, что к их грузу прибавилось еще несколько увесистых кусков мяса.

Вечером на стоянке начинаются хлопоты: предстоит прокоптить мясо, чтобы оно не испортилось. Не говоря ни слова, приятели берутся за дело. Один вырезает вертела, другой мастерит козлы, третий готовит мясо и занимается костром. Зря не делается ни одного движения, не теряется ни одной минуты.

Окровавленные окорока подвешиваются на надлежащей высоте. Нарезанные куски мяса раскладываются на козлах. Они всю ночь коптятся на медленном огне, и к утру копченые окорока и аппетитные кусочки мяса готовы. Теперь мы обеспечены довольствием на все время пути до Джубы.

Деревни бари и пожар в саванне

Местность, пройденная нами, оставляет впечатление почти не населенной, хотя повсюду можно видеть многочисленные следы старых поселений. Вот сланцевые плиты, поставленные вертикально, — это опоры, на которых некогда стоял амбар с запасами продовольствия, дальше сильно изношенные жернова для размола зерна — такие и сейчас можно видеть в деревнях, наконец, захоронения, обложенные плоскими камнями.

Они покинуты сравнительно недавно. Местные жители переносят свои деревни с места на место в поисках лучших земель. Нередко их перемещают и в административном порядке.

В последние дни нашего путешествия вдоль Бахр-эль-Гебеля характер местности стал меняться. Позади остались заросли, кишащие дикими зверями и почти необитаемые, мы вступили в населенный край. По мере нашего приближения к Джубе деревни бари становятся все крупнее, некоторые насчитывают до сотни домов. Поселения окружены просеками, полями проса. Здесь этот злак достигает трех метров высоты. Если зайти втакое поле, кажется, что находишься не на обработанной делянке, а углубился в дремучий лес. Просо — один из главных продуктов питания населения: из него пекут лепешки и варят похлебку.

Деревни бари выстроены по одному типу: на тщательно расчищенной площадке расположены друг против друга несколько хижин небольших размеров. Они круглые и поставлены прямо на землю; в стороне стоят на сваях житницы.

Наше появление в первых деревнях вызывает смятение, близкое к панике. Женщины поспешно скрываются в хижинах, мужчины исчезают где-то в поле, дети подымают истошный крик, им вторит лай собак, с шумом разлетается домашняя птица. Не желая зря будоражить жителей, мы проходим не останавливаясь. Однако чем дальше мы продвигаемся в глубь страны, тем меньше местные жители сторонятся нас. Коль скоро нам удается заинтересовать одного или двух из поселян фотоаппаратами (Джон показывает им мое цветное изображение на матовом стекле зеркалки, что их очень забавляет), все остальные перестают бояться, а мальчишки даже цепляются за наши полы я ходят за нами по пятам.

Однажды мы увидели деревенских девушек, купавшихся в маленькой бухточке Нила. Джон на всякий случай навел на них аппарат, чтобы запечатлеть живописную сцену. Но мы слишком привыкли к их трусливому бегству, чтобы строить себе иллюзии относительно успеха его затеи: все женщины, которых мы встречали, удирали от нас без оглядки, часто побросав свою ношу, словно перед ними явился сам дьявол.

Но — удивительная вещь — купальщицы дают себя заснять, не выражая никакого волнения, выставляя перед восхищенным фотографом смуглые, упругие груди, на которых прихотливо играют блики солнца, пробивающегося сквозь листву. Идеальный кадр для фильма, ибо девушки бари высокие и стройные, с тонкой талией.

Одеждой женщинам бари служит красиво вышитый красными бусами кожаный передник, величиной с носовой платок. Девочки носят поясок, на котором подвешены крохотные металлические палочки. При ходьбе эти подвески позванивают самым забавным образом.

В одной деревне наше внимание привлек африканец, стоявший в тени хижины возле большой тыквы, наполненной красным порошком. Наши носильщики объяснили, что это разносчик, который ходит по деревням и продает косметическое средство — красную охру. Дело это очень прибыльное. И в самом деле, бари широко пользуются этим порошком, особенно женщины, раскрашивающие им все тело. Мужчины в этом отношении сдержаннее и применяют охру, по-видимому, только для своей прически.

Детей женщины завертывают в мягкую звериную шкуру и прикрывают им голову от солнца половиной высушенной тыквы, так что видны только две тоненькие ножки маленького существа с надетыми на них бубенчиками. Носят детей на спине, крепко привязав той же звериной шкурой, в которую обернут ребенок.

Как только крестьяне бари к нам немного привыкли, мы решили попросить у них провизии. Мясо бородавочника, с некоторого времени ставшее дежурным блюдом на обед и ужин, успело порядочно нам надоесть. Крестьяне обычно предлагали нам яйца. Но они часто оказывались тухлыми. Поэтому покупаем в основном фрукты — бананы и плоды папайи,— обладающие бесценным достоинством: они всегда свежи, так как только что сорваны с дерева. За все это расплачиваемся металлическими деньгами — пробитыми центами, бронзовыми шиллингами и суданскими пиастрами.