В Архангельске мы сдали Госторгу нашу охотничью добычу и полностью расплатились
с долгом. Журавлев остался с семьей. Урванцев и Ходов заехали в Ленинград. Я
первый увидел Москву.
Столица встретила меня ясными осенними днями, теплом и голубым небом.
С тех пор как я видел великий город перед отъездом в экспедицию, прошло
двадцать восемь месяцев. Для советских людей это большой срок. Страна завершала
первую пятилетку, обгоняя самое время. Советский народ под руководством партии
создавал первоклассную социалистическую индустрию, перестраивал на колхозных
началах сельское хозяйство, насыщая его новейшей отечественной техникой. Успехи
строительства отражались и на облике столицы. Ее лицо менялось ежегодно,
ежемесячно, ежедневно. Тем более яркими были эти изменения для человека,
проведшего два года во льдах Арктики.
Асфальт покрыл многие улицы и площади. Они стали шире, просторнее. Исчезли
столь характерные для старомюсковских улиц извозчики. Длинными вереницами
бежали автомобили. Новые, высокие здания выросли там, где два года назад я
видел подслеповатые купеческие дома, обветшалые дворянские ампирные особнячки
или тяжелые и приземистые торговые лабазы. Недавно построенные многоэтажные
здания то и дело попадались не только в центре города, но и на бывших окраинах;
на месте старых трущоб вырастали целые кварталы, появлялись рабочие городки
вокруг новых, только что пущенных заводов. Столица похорошела, нарядилась.
По-прежнему величественно возвышался Кремль — сердце и разум великой Советской
страны.
Много дней я ходил по Москве, вспоминал свои мечты о ней, когда жил среди
льдов, вспоминал ее ободряющий, спокойный и уверенный голос, доносившийся в
Арктику по радио. Всматривался в московское небо, любовался его синевою. Снова
и снова разглядывал улицы. Всюду были черты нового, но все оставалось родным и
близким. Только иногда глазу не хватало привычных полярных просторов, и тогда
хотелось еще шире раздвинуть московские улицы, распахнуть ее площади.
16 октября 1932 года в «Известиях» ЦИК СССР была опубликована первая карта
Северной Земли — основной результат работ нашей экспедиции. С этого дня на
карте мира над самой северной оконечностью Азии — мысом Челюскина появились
истинные очертания Северной Земли. Человечество впервые узнало о ее простирании
и конфигурации. На карте Земли появились наименования, дорогие каждому
советскому человеку, каждому другу Советского Союза: острова Октябрьской
Революции, Большевик, Комсомолец, Пионер. Наименования островов, проливов,
мысов, фиордов, заливов, гор свидетельствовали о том, что окончательное
открытие и исследование Северной Земли проведено советскими географами; это
говорило о мощи нашей социалистической родины, достижениях советской науки и о
нашем приоритете в изучении крупного района Арктики.
