По-настоящему - [59]

Сегодня сдала экзамен по обществознанию. Сдала как-то легко – даже сама удивилась. Вопросов было не так уж много, и билет мне попался очень хороший – «Понятие государства и общества», а я ещё зимой делала доклад на эту тему. Когда я закончила отвечать, Светлана Юрьевна, одна из наших учительниц, сказала: «Сразу видно, ты будешь настоящим юристом…» И почему-то её слова совсем не показались мне похвалой…

Чем больше я смотрю на родителей и брата, чем больше готовлюсь к вступительным экзаменам, тем меньше хочу быть этим самым настоящим юристом…

Днём, когда я уже пришла с экзамена, позвонил Макс. Я узнала его и сделала вид, что ничего не слышу в трубке. «Вас не слышно, перезвоните пожалуйста,» – любезно сказала я и нажала «отбой». Он не перезвонил. Я почувствовала слабый укол совести, но не более того. Мне совсем не хотелось разговаривать с Максимом. Мне вообще не хотелось ни с кем разговаривать. Кроме Стёпы…

10 июня 2000 года

Вместо того чтобы готовиться к последнему выпускному экзамену, я полдня ходила с мамой по магазинам. Мы покупали платье на выпускной бал.

О это платье! Сначала я хотела что-то такое, вечерне-взрослое, но на моих худых плечах все эти лямочки и бретельки выглядят смешно. Потом мы посмотрели десяток самых разных вечерних костюмов с длинными юбками… Один мне понравился, но как танцевать в нём, я не представляла. В итоге мы с мамой купили не только этот костюм, но и потрясающее небесно-голубое платье – нежное, с пышной юбкой и затягивающимся корсетом… Глядя на меня, мама прослезилась.

– Какая ты… взрослая! Как быстро пролетело время…

Вечером была очередная репетиция нашего выпускного концерта. Мы с Максимом стояли на сцене. К счастью, текст у нас не такой большой, как на Последнем звонке, так что репетиций будет всего три. Мне тяжело стоять рядом с ним и делать вид, что ничего не случилось. Я чувствую себя виноватой. Хотя, собственно, почему?

13 июня 2000 года

УРА! Я шла из школы и пела почти во весь голос. А Стёпа подпевал.

Мы сделали это! Мы сдали последний выпускной экзамен!

И Оля, и Стёпа, и я сдавали сегодня историю. Комиссия была очень серьёзная. Поскольку некоторые из наших одноклассников приняли решение поступать на исторический факультет, директор пригласила двоих профессоров, чтобы оценили уровень выпускников. Мне попался невероятный билет: первый вопрос о восстании декабристов, второй – о роли Сибири в Великой Отечественной войне, третий – о перестройке. И если первый и последний я знала прилично, то роль Сибири в Великой Отечественной войне представляла весьма туманно. Помогли воспоминаниями бабушки, которые услужливая память подбросила мне, едва я вытянула билет.

«Когда шла война, было совсем тяжело. Мама от зари до зари работала на заводе, а мы… тайком воровали уголь на вокзале да бегали в госпиталь помогать санитаркам. Раненых много привозили в Улан-Удэ… В одной школе, я помню, сделали госпиталь, туда мы и бегали. Помогали санитаркам, письма писали за раненых, они нас угощали: то яблочко дадут, то кусок хлеба с маслом – в те годы это бы деликатес… Хлеб по карточкам давали, совсем немного. Мама прятала буханку от нас с сестрой, чтобы вечером можно было поесть. Мы как-то с Томой вместе её нашли и съели. Мать тогда впервые за ремень взялась, обеих отстегала по первое число…»

Я очень чётко помню все бабушкины рассказы, её интонации, движения губ. Мне было пять лет, когда она умерла, но почему-то лучшее, что я помню из раннего детства, – это её рассказы о том времени. И запах пирогов, которые она пекла по воскресеньям… Как жаль, что её нет…

…Кажется, я сильно отвлеклась… Не знаю почему, настроение сейчас такое… странное. Даже не верится, что родной школе я больше ничего не должна, что теперь меня ждут вступительные экзамены.

Причём в два вуза. Отдохну до выпускного, а потом снова начну учить-зубрить…

15 июня 2000 года

Вчера и сегодня – весь день со Стёпой. Гуляли, катались с Олей и Натой по заливу на катамаранах, ходили в кино, сидели в кафе… Целовались до умопомрачения… Пели под гитару и пианино… Сегодня у меня был последний урок музыки с Натальей Яковлевной, милой моей учительницей. Как она, бедная, терпела меня последние полгода? Я почти не занималась, всё время была не готова к уроку, но она мужественно терпела мои ошибки и в сотый раз показывала, как сыграть сложный пассаж. Из последнего урока мы сделали мини-концерт. Я позвала девочек, Стёпу, Димку, родителей и сыграла всё, что научилась играть хорошо за эти несколько лет. А потом мы пели.

Удивительно, вот и ещё одна часть моей жизни уходит в прошлое. Занятия музыкой закончены. Забавно, я ведь так и не поступила в музыкальную школу. Мне было пять или шесть лет, когда маме сказали, что ни слуха, ни голоса у её дочки не наблюдается. Мама вздохнула, но почему-то даже обрадовалась. Может быть, потому, что намучилась с Димой, который добросовестно отучился в музыкалке по классу гитары, раз в полгода пытаясь её бросить. А мне так хотелось пианино… Когда мне исполнилось одиннадцать, соседи решили продавать своё старенькое пианино, – старенькое, но с потрясающим звуком! – и я уговорила родителей купить его. Потом сама нашла себе учительницу, Наталью Яковлевну. Родители сначала не хотели оплачивать эти уроки, но Димка сказал, что готов отдавать за них собственную стипендию. Тут мама и папа сдались, и я начала заниматься музыкой. За пять лет я научилась играть Бетховена, Шумана и лёгкие сонаты Моцарта… Но главное – я научилась слышать, чувствовать музыку, понимать её… Мне жаль прощаться со своей учительницей, и я всегда буду любить её, потому что Наталья Яковлевна такой светлый человек, что не любить её просто невозможно. Жаль, что мы не встретились с ней раньше. И – спасибо судьбе, что всё-таки встретились.