По Мыслящим королевствам - [80]

Когда путешественники вошли в неогражденное и неохраняемое селение, люди поднимали головы от работы, чтобы, улыбаясь, помахать им. Привычные к встречам со случайными странниками в своем горном захолустье, они не опасались троих мужчин и их впечатляющего кошачьего спутника. Во всяком случае, приветствия были радостными.

По мере того как путешественники углублялись в разумно распланированное селение, Эхомба все более восхищался превосходными домами и мастерскими. Ни одно строение не поднималось выше одного этажа, хотя многие дома стояли под островерхими крышами, где располагались просторные чердаки. Каждую перекладину или столб, доску или перила украшала искусная и тонкая резьба. Поперечные балки кровель заканчивались остроклювыми головами лесных птиц. Множество зверей, каких пастух даже никогда не видел, паслись, щипали листья, дремали, грациозно выгибали шеи и пили из прудов воду.

Распахнутые ставни незастекленных окон были разукрашены горными ландшафтами. Небольшие каменные колодцы стояли под кровлями самого замысловатого вида, от круглых до восьмиугольных.

На каждой мастерской или фасаде лавочки были вырезаны сценки, рассказывающие о профессии хозяев. По обеим сторонам дорожки, ведущей в деревенскую сапожную мастерскую, красовались огромные деревянные башмаки различных фасонов. Перед кузницей были выставлены многочисленные скобяные изделия и инструменты, вырезанные из дерева. Булки и оладьи, пирожки и печенья перед пекарней выглядели такими свежими, что их хотелось съесть. Великое множество иных скульптур были раскрашены не менее искусно, чем вырезаны.

Неширокие улочки, разделявшие сказочные домики, были немощенными, однако путники, шедшие по ним, не поднимали пыли. Причину этого они поняли, когда повстречали группу женщин, подметавших улицу густыми щетками из конского волоса и нагибавшихся, чтобы поднять с земли всякую соринку.

– Я люблю чистоту, – улыбнулся Симна и галантно поклонился, проходя мимо подметальщиц. Кое-кто из женщин улыбнулся в ответ и сделал реверанс. – Но подметать проселок – это уже слишком.

– Мне вспоминается другой городок, через который мы проходили, тоже одержимый чистотой. – Лицо Эхомбы было, как всегда, непроницаемо, однако он внимательно смотрел на здания. – Помнишь? У нас там возникли проблемы.

– Ага. Но это ведь всего-навсего маленькая деревенька. Вряд ли здесь мы столкнемся с какими-нибудь неприятностями. Пастух никак не мог расслабиться.

– Мне не нравятся вещи без изъянов.

– Отлично. – Нагнувшись, Симна плюнул на ногу пастуху. – Пожалуйста. Вот тебе изъян. Теперь чувствуешь себя получше?

Поглядев вниз, высокий южанин остался безразличен к плевку.

– Меня слюнявили многие животные. Слюни ничего не портят.

Северянин с грустью покачал головой:

– Надеюсь, Этиоль, что твои жена и дети не такие флегматичные, как ты. В противном случае твоя семейная жизнь наверняка скучна и уныла.

Эхомба повернулся к другу:

– Многие говорят, что Миранья одна из самых бойких и обаятельных женщин. Мне самому она, безусловно, такой и представляется.

– Может, это только по сравнению с тобой, братец. Рядом с тобой и камень покажется завзятым весельчаком.

– Ты не первый, кто намекает, что если у меня есть недостатки, то одним из них могла бы считаться порой излишняя серьезность.

– Могла бы считаться? – Симна удивленно расхохотался. – Ага, длинный братец, а луна могла бы считаться далекой, океаны – глубокими, а женщины – непостоянными. Да, можно было бы сказать, что у тебя есть незначительная склонность к сдержанности. Но это пустяки: мы на тебя не в претензии. – Он оглянулся на остальных. – Не правда ли, друзья?

– Истинная правда, – быстро заявил Накер.

– Я считаю, что вы все в высшей степени ребячливы и глупы. – Алита проговорил это с величайшей серьезностью. – Среди людей лишь самые глубокомысленные долгими и упорными трудами достигают высокого уровня безукоризненного остроумия.

– Сколько мудрости, – огрызнулся Симна, – исходит от того, кто заявляет о своем местожительстве, писая повсюду вокруг.

– Смотрите-ка, вон там постоялый двор! – намеренно громко объявил Накер.

Северянин и кот пристально посмотрели друг на друга, после чего препирательства были прекращены по взаимному молчаливому согласию, как и десятки прочих споров до этого.

Сколь ни были великолепны украшения, которые путники видели повсюду в городке, но те, что покрывали фасад постоялого двора, затмевали всех своих резных предшественников. И хотя это было всего лишь одноэтажное строение, но верхнее помещение, или чердак, был значительно просторнее других, что позволяло расположить несколько комнат над основным этажом. Не только лесные звери, но и неодушевленные порождения причудливой фантазии резчиков глядели с широких, превосходно сработанных дверей парадного входа. Тут были и дубовые арабески, и сосновые орнаменты, и еловые тучи, нависающие над горами красного дерева, и многое, многое другое.

Поднявшись по ступеням вслед за Накером, путешественники очутились в передней, где никого не было, кроме пухлой розовощекой женщины лет тридцати с небольшим. Она подметала густой щеткой отлично натертый паркетный пол. Как Эхомба ни напрягал зрение, он так и не смог разглядеть, что здесь можно было подметать. На его взгляд, пол выглядел безукоризненно.