По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии - [4]
Мы — в Алексине.
Не хватает слов, чтобы описать этот райский уголок. Густой сосновый бор на высоком берегу красавицы Оки. Идешь по этому необыкновенному лесу, и вдруг в самом неожиданном месте появляется сказочный дворец с резными башнями и крылечками, с витыми лесенками, невиданными куполами, и не верится в реальность происходящего, и кажется, какие-то волшебные силы перенесли тебя в мир сказки. И тебе чудится, что на крылечке стоит Василиса Прекрасная, а из-за ближайших сосен вот-вот появится Иван-царевич на сером волке. Но все эти сказочные домики-дворцы, так непохожие друг на друга, с таким искусством и любовью кем-то созданные, от которых русским духом пахнет, — забиты до отказа ранеными. На каждом шагу видны указатели — ППГ №…, ППГ №… и т. д.[5].
Немцы знают, что здесь расположились госпитали, самолеты забрасывают листовками. Обещают не бомбить, предлагают после выздоровления отправить по домам. Раненых грузят на баржи и отправляют по Оке. Город бомбят.
Мы пока еще ничего не боимся. Во время бомбежки Олюшка, Ира и я находились в столовой. Все убежали, а мы съели по несколько порций и ушли, не дождавшись конца бомбежки. Долго не могли попасть на нужную дорогу, спорили, предлагали разные варианты, на ходу сочиняли: сошлись и заспорили, как ближе до Алексина, до города дойти. Девчата наши поют:
Мы отходим, отходим, отходим. Сколько оставили городов, сколько убитых, сколько осталось в окружениях. Каким чудом удалось нам выскочить из Вязьмы — непонятно. Там окружили несколько армий. Наша армия почти полностью в окружении. Ночью вышли в Серпухов, не успели разместиться, как всех подняли по тревоге. На город сброшен десант, и мы окружены. В кромешной тьме, боясь каждую секунду потерять друг друга, стали выходить из города. Кругом была стрельба, и ничего нельзя было понять. Сколько нас вышло из города, мы пока не знаем. Шли всю ночь, на рассвете подошли к какой-то деревне. Немцев здесь еще не было, нам приказали остановиться и ждать остальных.
Мы неразлучны с Олюшкой и Ирой. Нет уже Лиды, она струсила и уехала домой, нам, добровольцам, была предоставлена такая возможность, и десять девчонок уехали. Мы бежали вслед за машиной, свистели, кричали: дезертиры, трусы, предатели… Но они все равно уехали. Зина осталась, но ее роман с лейтенантом Борисом Катерницким расстроил нашу дружбу. Было обидно, что Зина так быстро превратилась в искательницу приключений, теперь у нас с ней нет ничего общего. Значит, выбор мой был ошибочным и дружба наша, начавшаяся еще в школе, оказалась случайной и недолгой. Но об этом я нисколько не жалею. У меня есть новый друг — Олюшка Сосницкая, с которой я когда-то сидела за одной партой и никогда не думала, что между нами может быть что-нибудь общее. Олюшка и здесь не унывает, не падает духом, распевает свои песни. Олюшка — замечательный товарищ, для которого личного ничего не существует, она никогда не бросит в беде, это настоящий фронтовой друг, и этим сказано все. Я так к ней привязалась — нет для меня человека дороже. И еще один друг — Ира Шашкина. Мы все трое неразлучны.
Узнали новость — нас отправляют в Гусь-Хрустальный на формировку. Нас это никак не устраивает. Мы должны во что бы то ни стало остаться на фронте. Немцы подходят к Москве. Нужно срочно принимать меры. Олюшка пришла и сообщила, что в деревне, где мы ночевали, стоят части 126-й стрелковой дивизии, которая закончила формировку и не сегодня-завтра начинает действовать. Втроем вынесли решение — на формировку не идти, убежать от своих и вместе с дивизией остаться на фронте. Дивизия (вернее ее остатки) только что вышла из окружения под Вязьмой, сформировалась и входит теперь в состав 16-й армии (большая часть которой тоже осталась под Вязьмой). Командовать армией будет Рокоссовский. Договорились с комиссаром медсанбата Тарасовым. Он берет нас к себе. Решили бежать ночью в лес и ждать, когда уедут наши. Среди ночи мы ушли в лес и оттуда вели наблюдение. И вдруг на рассвете дивизия поднялась по тревоге, на опушке выстроились машины медсанбата, а наши уже узнали о побеге и ищут нас по всей деревне. К нам присоединились еще пять девчат. Мы пробрались к медсанбатовским машинам, только устроились в них, и из-за кустов показался политрук с солдатами, но было уже поздно — машины отходили. В общем, побег был совершен классически, и через несколько дней дивизия вступает в бой. Теперь мы будем воевать в 16-й армии, 126-й стрелковой дивизии, 222-м отдельном медико-санитарном батальоне (ОМСБ).
Мы не разлучаемся, и все трое будем в операционно-перевязочном взводе. Командир взвода — военврач 3 ранга Мотренко Валерий Анатольевич.
Вот мы и в 222-м ОМСБ. Командир роты Г.А. Астапенко взял нас с собой в разведку — разведать место для дислокации. Мы ехали на «санитарке» по Московскому шоссе, но нам приказали остановиться в деревне Каменка, так как шоссе простреливалось. Над головой беспрерывно шли на Москву вражеские самолеты. Сосчитать их было невозможно. С нами вместе комиссар батальона Тарасов. В деревне большое скопление машин с боеприпасами, но немцы идут пока мимо, или потому, что машины хорошо замаскированы, или хотят донести до Москвы свой смертоносный груз. Какой-то солдат стал обстреливать самолеты из зенитного пулемета и, конечно, немцам никакого вреда не причинил, но машины демаскировал. И двенадцать «Юнкерсов» отделились от остальных и начали пикировать на опушку леса, где стояла наша машина. Я была вместе с Женей Дегтяревой (мы ходили в деревню). Она первая добежала до машины и упала на землю. Я до машины добежать не успела, взрывная волна опрокинула меня прямо в лужу. Первые бомбы разорвались там, где стояла наша машина. В воздух взметнулись огонь, земля, какие-то обломки (я подумала — как в кино), но тут же обожгла мысль — неужели наши погибли? Я увидела ясно, как бомбы летели на нас, и уткнулась лицом в лужу. Вот она — смерть! В это мгновение жизнь моя передо мной не проносилась — на это не хватило бы времени, несмотря на то, что она была очень короткой. Я только успела подумать — какой же идиотской меркой мы все измеряли?! Из-за случайной двойки по физике я когда-то ревела чуть ли не целую неделю.
Уникальная энциклопедия ведущих военных историков. Первый иллюстрированный путеводитель по Великой Отечественной. Полная история войны в одном томе.Великая Отечественная до сих пор остается во многом «неизвестной войной» – сколько ни пиши об отдельных сражениях, «за деревьями не разглядишь леса». Уткнувшись в холст, видишь не картину, а лишь бессмысленный хаос мазков и цветных пятен. Чтобы в них появился смысл и начало складываться изображение, придется отойти хотя бы на пару шагов: «большое видится на расстояньи».
Идя в атаку, они не кричали ни «Ура!», ни «За Родину! За Сталина!». Они выполняли приказ любой ценой, не считаясь с потерями. А те, кто выжил, молчали о своем военном прошлом почти полвека… В этой книге собраны воспоминания ветеранов, воевавших в штрафбатах и штрафных ротах Красной Армии. Это — «окопная правда» фронтовиков, попавших под сталинский приказ № 227 «Ни шагу назад!», — как командиров штрафных частей, так и смертников из «переменного состава», «искупивших вину кровью».
Два бестселлера одним томом! Лучший памятник советским противо-танкистам! В данном издании книга Артема Драбкина «Я дрался с Панцерваффе» впервые дополнена мемуарами П. А. Михина, прошедшего с боями от Ржева до Праги и Порт-Артура.«Ствол длинный, жизнь короткая», «Двойной оклад — тройная смерть», «Прощай, Родина!» — все это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45,57 и 76 мм, которые ставили на прямую наводку сразу позади, а то и впереди порядков пехоты. Именно на них возлагалась смертельно опасная задача — выбивать немецкие танки.
22 июня 1941 года.Этот день навсегда обозначен в отечественных календарях черным траурным цветом.Это — одна из самых страшных дат в нашей истории.Это — день величайшей военной катастрофы.Как такое могло случиться? Почему врагу удалось застать СССР врасплох? Почему немецкой авиации позволили в первый же день войны безнаказанно расстрелять на аэродромах сотни наших самолетов, а многочисленные дивизии РККА были смяты и разгромлены в считаные недели? Как случилось, что колоссальная военная машина Советского государства дала сбой в самый ответственный момент?Подробная, по часам и минутам, хроника трагических событий 22 июня 1941 года и анализ причин разгрома, воспоминания ветеранов и свидетельства очевидцев трагедии — в первом совместном проекте самых популярных отечественных историков Артема Драбкина и Алексея Исаева.
Десантники и морпехи, разведчики и артиллеристы, летчики-истребители, пехотинцы, саперы, зенитчики, штрафники – герои этой книги прошли через самые страшные бои в человеческой истории и сотни раз смотрели в лицо смерти, от их безыскусных рассказов о войне – мороз по коже и комок в горле, будь то свидетельство участника боев в Синявинских болотах, после которых от его полка осталось в живых 7 человек, исповедь окруженцев и партизан, на себе испытавших чудовищный голод, доводивший людей до людоедства, откровения фронтовых разведчиков, которых за глаза называли «смертниками», или воспоминания командира штрафной роты…Пройдя через ужасы самой кровавой войны в истории, герои этой книги расскажут вам всю правду о Великой Отечественной – подлинную, «окопную», без цензуры, умолчаний и прикрас.
Три бестселлера одним томом!Вся правда о самых опасных фронтовых профессиях — танкистах, летчиках — истребителях и штурмовиках, — о тех, кто платил за победы самую высокую цену и погибал самой страшной смертью, зачастую сгорая заживо. Взгляните на Великую Отечественную из кабины «яков» и «лавочкиных», через прицел «тридцатьчетверки» и бронестекло Ил-2. Узнайте, сколько минут живет в бою Т-34 и каково это — воевать «до последнего танка» (остатки личного состава выводили в тыл лишь после потери всей бронетехники); как замирает сердце истребителя после команды «Прикрой, атакую!» и темнеет в глазах от перегрузки на выходе из атаки; сколько килограмм теряет летчик в боевом вылете, какой мат стоял в эфире во время «собачьей свалки» и какой кровью заплачено за каждую победную звездочку на фюзеляже.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
К 70-летию легендарной операции «Багратион».Новая книга ведущего военного историка, посвященная величайшему триумфу Красной Армии. Лучшее современное исследование грандиозного наступления советских войск, в ходе которого всего за две недели была разгромлена самая многочисленная на Восточном фронте группа армий «Центр». Новый взгляд на поворотный момент Великой Отечественной войны.Знаете ли вы, что этой феноменальной победе в Белоруссии предшествовала череда неудачных наступательных операций и с осени 1943-го до весны 44-го года западное направление было для Красной Армии позиционным «Верденом», так что Верховному Главнокомандующему пришлось даже санкционировать расследование комиссии ГКО, принять самые жесткие меры и сделать нелицеприятные «оргвыводы»? Как нашим войскам удалось преодолеть этот позиционный тупик, превратив окопную «мясорубку» в крупнейшую маневренную операцию, которую по праву величают «сталинским блицкригом»? Что позволило не просто прорвать, а полностью обрушить вражескую оборону? Почему немцам не удалось сохранить целостность фронта и организованно отступить на новые позиции? Как тяжелое поражение Вермахта переросло в самую страшную военную катастрофу в германской истории? И кого винить в этом «эпическом разгроме»?.
Изучать историю надо для того, чтобы не повторять ошибок в настоящее время. В ходе Великой Отечественной войны советский народ и Красная Армия понесли тяжелейшие человеческие и материальные потери, но победили практически всю Европу. Победа — это хорошо, но вскрыты ли истинные причины наших огромных потерь?В книге рассматриваются причины потерь советского народа с той стороны, с которой эти причины никогда не рассматриваются, — с позиций низкого морального и профессионального качества советских генералов и кадрового офицерства.
После того, как в пламени Приграничного и Смоленского сражений июня и июля 1941 г. исчезли созданные в предвоенные годы танки и самолеты, Красной Армии предстояло пройти пять кругов ада под ударами танковых клиньев вермахта. Операции на окружение невиданных в истории войн масштабов следовали одна за другой, и, казалось, ничто не может остановить наступление гитлеровской армии на Москву. Но уже в ноябре 1941 г. последовали контрнаступления советских войск под Ростовом и Тихвином, и словно по мановению волшебной палочки военная машина Третьего Рейха со скрипом остановилась в нескольких десятках километров от башен Кремля.
«Смертное поле» — так фронтовики Великой Отечественной называли нейтральную полосу между своими и немецкими окопами, где за каждый клочок земли, перепаханной танками, изрытой минами и снарядами, обильно политой кровью, приходилось платить сотнями, если не тысячами жизней. В годы войны вся Россия стала таким «смертным полем» — к западу от Москвы трудно найти место, не оскверненное смертью: вся наша земля, как и наша Великая Победа, густо замешена на железе и крови…Эта пронзительная книга — исповедь выживших в самой страшной войне от начала времен: танкиста, чудом уцелевшего в мясорубке 1941 года, пехотинца и бронебойщика, артиллериста и зенитчика, разведчика и десантника.