По лестнице - [4]
Поздний вечер. Мама за чашкой чая обсуждает с папой непростую жизненную ситуацию в семье одной знакомой.
- Муж где-то пропадает неделями. Пьет. Детей нечем кормить. Дома агрессивен бывает. Посуду бьет.
- И ты говоришь, что я алкоголик. Ты еще не знаешь, как люди пьют.
Мама не сразу находит, что ответить.
- Так ты, значит, опять передумал?
- Что я передумал? - папа заметно накаляется.
- Бросить пить окончательно. Ты уже себя алкоголиком не считаешь?
- Понятно! Праздник приближается. Ты готов "развязать".
Сыпется штукатурка над хлопнувшей дверью. Еще двадцать капель корвалола. "Мы должны беречь бабулечкину дочку". С горечью вспоминается это Машино высказывание, а также обстоятельства, при которых несколько месяцев назад их папа перестал пить совершенно.
Они возвращались в Москву после летнего отдыха. Ночью не спалось. Мама под стук колес задумывалась, как говорится, о завтрашнем дне. На душе кошки скребли. Папин голос по телефону был бодрым, но "из трубки пахло".
Утром соседи по купе помогли им выйти на перрон. Багаж немалый. "Диван, чемодан, саквояж...", - уныло оглядываясь, вспоминал Степан стихи Маршака. Папа так и не появился. "Развод", - это все, что ясно осознавалось тогда маминым горестным сознанием. Десятка в кармане. Как опрометчиво. Хватило только на то, чтобы упросить носильщика доставить их к такси.
Прибыв домой, мама бегала по соседям, собирая деньги. В суете она даже не задумывалась над вопросом: "А где же все-таки он?" Дома-то никого.
Стук в дверь. Папа. Но на кого он похож?! Господи, помилуй!
- Из больницы. Машина сбила... когда на вокзал... опаздывал...
Хорошее это было вразумление. Хотя виноват был водитель, через пьяницу легко переступили. То есть папа не получил никакой компенсации. Но кое-как за две недели оправился. И опять долги.
Мама постепенно успокаивается. "Крест, говорят, такой. А что если одни кресты вокруг? Не жизнь, а кладбище... Неужели сегодня все так и закончится?"
Папа заунывно басит что-то в ванной. Мама робко стучится.
- Зубы почистить можно?
На стиральной машине какие-то нотные листы. Папа совсем затосковал. Все молотки да рубанки. Да злые контролеры в трамваях. Да маленькая зарплата. Да охота хоть как-то расслабиться, оттянуться. Да душа как-то неопределенно болит. И тело, впрочем, тоже. Кресты, кресты.
Тихо готовятся ко сну. Худой мир лучше доброй ссоры.
x x x
В сочельник мама со Степой попеременно выбегают на улицу. Встречать Рождественскую звезду.
- Штой-то ты? - удивляется соседка тетя Шура, увидев мамины голые ноги в шлепанцах.
- Звезду караулю, - радостно отвечает мама.
- Какая звезда? - еще больше удивляется тетя Шура. - Облака только сегодня.
- Обязательно будет, тетя Шура!
- Ой, бедовая твоя головушка, - сокрушенно качает головой соседка.
- Ну, Вы - Фома Неверующий, тетя Шура.
- Што-о?
Ночью в храме. Мама и Степа пробираются через толпу. Столько знакомых лиц, так интересно. Мама переглядывается, улыбается, раскланивается. Краем уха слышит: "Яко с нами Бог". Сосредоточиться трудно.
Толпа редеет. Праздничное богослужение идет своим чередом. Степа, скрючившись, засыпает на лавке. Мама берет его к себе на колени, обнимает, укачивает; как обычно, сомневается: "Может, зря ребенка притащила?"
Нет, не зря. Дети, только что неудобно спавшие по разным углам, теперь тихонечко отходят от Святой Чаши со скрещенными на груди ручками ("Не забудь, правая сверху"). Гуськом шествуют к столику с просфорами. Ни следа сна, ни тени скуки или усталости. Поют Рождественский тропарь. Начинаются взаимные поздравления и обмен подарочками.
Первый утренний поезд метро. Людей неожиданно много. Степа достает из кармана пластиковый цилиндрик с мыльными пузырями. Чей-то подарок. Летят радужные шарики.
Дома мама обнаруживает наполовину выпитую бутылку вина. Папа встал их поздравить. Но разговор выходит отнюдь не праздничный.
- Ты опять скатишься в запой!
- Да ты за собой следи! Тебя побить бы хорошенько!!!
Мама пугается. Из комнаты слышен Володин плач. "И чего разоралась? Всего-навсего кагор", - думает она. Наливает себе стакан. Стучится в дверь санузла.
- Ребенка помыть надо.
Папа открывает.
- Здесь накурено. Подождите.
- Ладно. Убери фигуру.
Мама протискивается мимо папы и контрабаса к крану. Потом заворачивает мокрого малыша в пеленку. Тот весело гулит, машет ручками. Родители с ним ласково воркуют. Этот младшенький часто сглаживает их супружеские противоречия. Оба про себя задаются вопросом: "Почему черные тучи так властно накрывают нас порой?"
- Слушай, а звезду мы так и не увидели. Все затянуто наверху... Не заслужили, видно.
x x x
Дни идут. Святки. На елку попасть не получилось. Мама категорически отказалась везти всех детей без папы. Однако, что же это такое? В воскресный день Маша, съев конфету, просит еще.
- Больше пока нельзя, - отвечает строгая мама.
- Хорошо, - легко соглашается дочь. - Остальные конфеты - на Рождество.
- Маша, Рождество уже наступило. Я тебе говорю, рассказываю, а ты все никак не поймешь.
Дочь задумывается.
- А когда же будет настоящий праздник?
В этот момент возвращаются из студии Степа с папой, и на маму обрушивается неожиданная новость.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.