По кривой дорожке - [10]

— Ничего не хочется. Только смотреть на тебя.

— Питер, Питер, Питер, — она тронула его лицо прохладными пальцами и отдернула руку. — Так много чего наслучалось… Все твои статьи читаю. А вот ты, пари держу, ни одной моей книги не прочитал.

— А если все семь?

— Да знаю, не твой вкус. Но хоть одна тебе понравилась?

— Все, кроме одной. Там ты неглубоко копнула.

— Ты про роман об…?

— Ну помнишь, молодого парня завлекает шайка хулиганских ребят, — пояснил Питер. — Он просыпается в больнице и видит, нога у него ампутирована выше колена. Сюжетом ты взяла несчастный случай со мной. В газетах вычитала.

— Питер…

— Ты живописуешь мысли и чувства героя. Он‑де полон решимости жить по — прежнему, не поддаваться беде, бороться с психологическими последствиями перенесенного унижения. Но, Корал, все происходило совсем иначе.

— О!

— Когда я очнулся и обнаружил, что ступни у меня нет, мне хотелось лишь разыскать этих поганцев и убить. Куда девалась вся моя цивилизованность! Жаждал крови как дикарь. Прошло уже немало лет, Корал, но всякий раз, случись мне столкнуться с бессмысленной жестокостью, я готов убить. Совсем я не такой благородный, как твой герой.

— Но что… поразительно, — заметила Корал, — не знай я…

— Что, не хромаю и искусственная нога не скрипит? — Он невесело усмехнулся. — А знаешь, почему я не искал встречи с тобой? Да и с другими моими старыми друзьями… Боялся, еще начнут жалеть. А теперь — спасибо моей алюминиевой ноге — чуду техники — и складу моего характера — плевать, кто обо мне что думает. И не вспоминать. Но вот пришлось вспомнить. Снова преступление, бессмысленное, варварское. И снова я готов убить виновников. Из‑за этого преступления я и приехал к тебе, дорогая.

Она отошла и присела на плетеный диванчик. В глазах у нее погасла радость, в уголках губ проступили морщинки.

— Какая же связь между мной и преступлением?

— Если ты и вправду читаешь «Ньюсвью», то знаешь, 25 Зарубежный детектив 385

что сейчас мы насели на Бракстона Клауда, — начал объяснять Питер. — Твой муж тоже на него ярился, да что‑то вдруг взял и остыл.

— Бедняжка Лестер, — заметила она. — Он считал, что дело против Клингера у него в папочке, листочек к листочку. А оказалось, на полноценное обвинение не тянет. Он и скис.

— Ну я тебе не верю!

— Да что ты, Питер? Ведь это правда.

— Мы покопались и решили, что есть два вероятных объяснения. Стронгу стало известно, что у него неизлечимая болезнь, и он утратил всякий вкус к борьбе. Или же у него. нелады с женой.

— Что за чушь! Лестер здоров, крепче некуда, и у нас с ним все отлично.

— По — моему, существует и третья версия, — прервал ее Питер. — Тебе угрожают.

— Ну уж, Питер, это ты загнул!

— Неужто? Ты здесь, а он в городе.

— Мне надо роман кончить.

— Раньше тебе для этого не требовалось уезжать. Позволь, расскажу тебе, с чем я приехал. — Голос Питера стал жестким; он кратко описал, что случилось с Элли, о приказе «отвязаться», о новых запугиваниях.

— Если решились на такое, что нм стоит и жену прокурора припугнуть?

— Питер, милый, какие угрозы, что ты? Я пишу здесь. Хоть у Барри спроси. Сроки поджимают, вот и поселилась у него, пишу в тишине. Я тут одна, никто меня не охраняет. А ведь будь опасность, не бросили бы меня одну, сам посуди. По утрам из особняка приходит горничная — делает уборку, готовит мне завтрак, отелит постель. Но и все. Ты у меня первый гость. Да еще заходят — продукты и вино носят.

— И даже муж не’приезжал?

—. Нет. Лестер понимает. Когда я работаю…

— Но раньше ты не уезжала…

— Да ты себе, Питер, вообразить не можешь, что это такое — дело Бракстона Клауда! Лестер торчит у себя в конторе чуть не круглые сутки. Телефон как бешеный трезвонит. Из‑за этого я и с романом опаздываю. Если вдруг нагрянет Лестер — это… это стихийное бедствие!

— А меня все‑таки пригласила, — заметил Питер.

— Ну да, ну верно, — Корал натянуто улыбнулась. — Но мы же вечность не виделись… Вспомнилось прошлое…

Я уж и сосредоточиться не могла. Вот и решила, лучше уж покончить разом. Увидимся — и уезжай себе. Тогда я спокойно засяду за роман.

— Очень, очень лестно. Но вот правда ли? Ты пригласила меня, чтобы сбить со следу.

— Питер, ты что? Зачем мне?

Он увидел, как ее пальцы вцепились в подлоко — ник диванчика. Не умеет выдержать роль, подумал он, напугана очень. Он присел рядом, прикрыв ее ледяную ладонь своей рукой.

— Корал, пойми, я вовсе не хочу, чтобы ты из‑за меня пострадала. Как раз наоборот. В «Ньюсвью» мы ходим по минному нолю. Если под тебя подведегя мина, не в наших интересах взрывать ее. Мой шеф пе отметает вариант, что Стррша подкупили. Но если Стронг ослабил хватку, потому что в опасности ты, все оборачивается по — иному.

— Все выдумываешь, Питер, выдумываешь, — почти прошептала она.

Питер оглядел комнату, прикидывая, не спрятаны ли тут микрофоны, а ей про них известно. Подошел к письменному столу в углу и на страничке блокнота написал «Комната прослушивается? Я буду писать вопросы, а ты отвечай: да, нет». И протянул листок Корал.

— Ну, ну, значит, ошибся. Известно, журналисты — народ подозрительный, — и он указал на бумагу. — Навещала наши места в Виллидже?