По континентам и странам - [7]

Колониальные методы приобщения африканской деревни к денежным отношениям не оправдали себя. До сих пор доход на душу населения в Руанде остается чуть ли не самым низким в мире.

Животные саванн

Саванна — африканская степь, в переводе с португальского означает «степь с деревьями». В саванне растут кусты и деревья: кусты — зарослями, деревья — рощами. Акации торчат словно зонтики, воткнутые в землю, так и называются — зонтичные акации.

Летом саванна влажная и зеленая, зимой — желтая и сухая. Водятся многочисленные крупные животные. Зебры пасутся вместе с жирафами и понимают друг друга с полувзгляда. Насторожатся жирафы — и зебры наставят уши. Жирафы в общем стаде вроде наблюдательных вышек: глаза так посажены, что все вокруг видят и головой не надо вертеть. Когда движется в зарослях стадо зебр и жирафов, сосчитать невозможно ни тех, ни других. Бока, шеи, головы, ноги — все перемешивается и рассыпается на полоски и пятна.

До чего же хороши зебры! Крепко сбитые, славно туго накачанные; так и распирает их от избытка жизненных сил. Задирают друг друга, брыкаются, катаются по земле, только копыта в пыли мелькают и полос на шкуре не видно. На ветер, как заботливый конюх, быстро очистит шкуру до блеска.

С дробным топотом хлынет стадо зебр от дороги — и в главах зарябит! II вдруг замрут, напружинятся, уши и грива торчком. Броские и заметные, словно полосатые столбики на крутом повороте шоссе.

Опустив к земле лошадиные морды, запылило в степь стадо антилоп гну. До чего несуразный зверь! С мордой коня, рогами быка, телом антилопы. Козлиная борода и лошадиный хвост. Сказочный конек-горбунок. Гну полны осторожности и любопытства. Набычив тугую шею и вскидывая костистым задом, гну при встрече уносятся в степь. Но скоро, прикрываясь кустами, возвращаются, высовывая из ветвей бородатые головы.

Пасутся гну с зебрами, жирафами и антилопами импала. И тоже понимают друг друга. Стада зверей сходятся, расходятся, перемешиваются. Тут только понимаешь, ради чего люди пускаются в далекие путешествия.

На воле многое открывается. Тут понимаешь, почему звери такие. Почему жираф похож на колокольню, а у бородавочника стерты коленки. Для чего птице-носорогу клювище-рог. Почему бегемот на ногах-коротышках.

Черные топкие берега истоптаны копытами буйволов. Торчат пучки зеленой болотной травы. Огромными угольными мешками влипли в жижу грязные буйволы. Лежат: жуют и дремлют, а рядом белые цапли.

У берега в озерке всплыла «кочка». На ней два выпученных жабьих глаза. Кочка о глазами! Самого бегемота не видно, сверху только глаза, уши да ноздри. А он все видит, все слышит. Легко и удобно ему в воде: бегемот в невесомости! Не надо держать на ногах-коротышках тушу в три тонны.

Крокодилы не трогают бегемотов: очень уж они толстокожие! А бегемоты крокодилов терпеть не могут. И ухитряются перекусить пополам: клыки у бегемотов по три килограмма! Они особенно хорошо видны, когда бегемоты зевают: этакие зевающие экскаваторы.

И еще сухая коряга и на ней две странные птицы — аисты-разини. Клювы у них не закрываются плотно, всегда чуть разинуты — потому и разини. Клювы похожи на длинные щипцы для колки орехов. Это и в самом деле щипцы, только раскалывают ими раковины улиток. Аисты-разини совсем не разини, своего не упустят. Зорко всматриваются в траву их зеленые ящеричные глаза, наготове клювы-щипцы.

В другой раз над саванной сияло солнце. Табуны легких импала, как стайки рыжих кузнечиков, перескакивали дорогу. У них сухие маленькие головки и большущие плюшевые уши. И стройные длинные шеи. А ноги в золотистых чулках с черными пятками. Красивейшие антилопы Африки!

Ускакав в сторону, табун остановился, замер и смотрит. Табуны импала-коз охраняют козлы. Рога-лиры только у них. Это в их рогах на бегу ветер поет. За прекрасные рога они расплачиваются головой там, где еще разрешают охотиться.

Вдруг возникли в лесу на обочине жирафы, как привидения, сложенные из бликов солнца и теней листвы. Высотой с двухэтажный дом, а сразу не разглядишь. Они стоят у тропы, как поднятые шлагбаумы! И, как перед шлагбаумом, приходится тормозить. Тропу жирафы не переходят, а как бы замедленно перелетают. Удивительная походка — какое-то текучее и плывучее колебание.

Протрусил, уткнув в землю нос, чепрачный шакал: полу-лиса, полуволк. Рыжий, с темным седлом на спине. Чепрачный, золотой, оседланный, черноспинный — вот сколько у него названий. Приметный зверь!

Семенят бородавочники. Свою приплюснутую морду несут осторожно, словно поднос с бокалами, — расплескать боятся. «Бокалы» — четыре граненых клыка из-под губ. Вся морда в буграх и шишках: два бугра под глазами, два у носа. На глазах разбойничья челка, на щеках косматые бакенбарды. Вид отчаянный. Живет бородавочник в земле. Земляной кабан: в норе спит, в норе поросят выводит, в нору прячется. На бегу короткие ножки мелькают. У норы непременно развернется и втиснется в нее задом. Сам собой нору заткнет. А навстречу выставит из норы шишковидную морду с клыками-кинжалами. Не у каждого леопарда на такого лапа поднимется…

В стороне под акациями слоны. Сгорбленные туши как груды темных валунов. Один переходит тропу, косясь и качая головой. Идет легко и бесшумно, словно ноги у него резиновые. Вежливо уступает дорогу. И кажется, все понимает: уж очень осмысленный глаз смотрит на тебя сквозь «замочную скважину"!