По ходу пьесы - [29]

— Садитесь.

Капитан милиции Витольд Лапинский, как обычно, сидел у окна, чтобы видеть лицо арестованного в полном освещении. Следователь не скрывал торжествующей улыбки. Павельский не ожидал неприязненного отношения со стороны людей, которые, как он думал, уже усомнились: так ли просто это дело, как поначалу казалось. Ведь во время последней беседы прокурор был любезен, даже доброжелателен — во всяком случае, так показалось Павельскому. Он говорил с ним о доме, о детях, пытался понять причины недоразумений между ним и женой. А сегодня вел себя совершенно по-другому. Павельский сидел на краешке стула, напряженный и сосредоточенный. Ждал, с какой стороны обрушится новый удар. И опасения его оправдались.

— Официально вас спрашиваю, — резко зазвучал голос прокурора, — признаетесь ли вы в убийстве Мариана Зарембы, которое произошло двадцать восьмого сентября? Спрашиваю, в частности, признаетесь ли вы, что, стремясь умертвить Мариана Зарембу, подменили пистолет системы «вальтер», заряженный холостым патроном, другим таким же пистолетом «вальтер» с пулей в стволе? А после этого, зная, что ваша жена, Барбара Павельская, по ходу пьесы «Мари-Октябрь» стреляет в Зарембу, вручили ей пистолет с боевым патроном с целью убить Мариана Зарембу?

— Я уже не раз вам говорил, что не признаю.

— Да, я слышал. И все-таки даю вам последнюю возможность. Признание вами вины и чистосердечное объяснение всех обстоятельств я готов воспринять как шаг, предпринятый совершенно добровольно, по вашей инициативе, являющийся актом раскаяния. Я учел бы это как смягчающее вину обстоятельство, определяя меру наказания, а суд, надо полагать, — при вынесении приговора. Не как прокурор, а как человек, как юрист, советую подумать.

— Я невиновен.

— Это окончательный ваш ответ?

— Да.

— Хорошо. Поступайте, как считаете нужным. Последствия ваших действий падут в первую очередь на вас.

Ясёла продиктовал машинистке фразу для протокола, несколько иначе изложив то, что сказал арестованный.

— Пани Янина, напишите, пожалуйста: «На поставленный прокурором вопрос отвечаю, что я невиновен и ничего не предпринимал с целью лишить жизни Мариана Зарембу. Я не заменял, в частности, пистолета с холостым патроном другим пистолетом с боевым зарядом и не вручал моей жене пистолета с пулей в стволе, вследствие чего на сцене был произведен выстрел, который привел к смерти Мариана Зарембы».

Машинистка быстро отстукала продиктованные ей слова.

— Такая формулировка протокола соответствует тому, что вы утверждаете?

— Да, пан прокурор.

— По вашему делу открылись новые, важные обстоятельства. Капитан Лапинский сообщит вам последние данные следствия.

Павельский повернулся лицом к сидевшему в сторонке следователю. Капитан поудобнее уселся и взял со стола папку. Не раскрывая, положил ее на колени.

— Должен признать, пан Павельский, что в ваших поступках была железная последовательность. Вопреки серьезным уликам, вопреки тому, что из всех, у кого была возможность подменить оружие, только вы могли ненавидеть Зарембу и желать его смерти, вы все-таки продолжали твердить, что невиновны. Дело дошло до того, что я, опытный в таких делах человек, начал спрашивать себя: не кроется ли за этим упорством истина? Вы рассчитывали — может, и правильно — на то, что в Польше суды неохотно приговаривают к смерти на основании косвенных улик. Этой практики придерживается в первую очередь Верховный суд, который, как правило, имея дело с такого рода процессами, смягчает приговоры воеводских судов и заменяет высшую меру наказания пожизненным или пятнадцатилетним тюремным заключением. Вы действовали хитро, дьявольски хитро. Но тактика ваша не принесла успеха.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — прервал Павельский рассуждения капитана.

— О вашем поведении во время следствия и позже, в ходе прокурорского расследования.

— Я не вел никакой игры. Я невиновен, не я убил Мариана Зарембу. Я много раз это повторял и буду повторять.

— Можете. Но теперь уж не найдется никого, кто в это хоть на секунду поверит. Мы располагаем бесспорными доказательствами вашей вины. Не косвенными уликами, пан Павельский, а неопровержимыми доказательствами.

— Интересно, какими? У вас весьма интригующая манера говорить загадками.

— Не пытайтесь иронизировать. Вы действовали ловко и предусмотрительно, но одного не учли в своих расчетах.

— Вы меня еще больше заинтересовали. — Павельский был настороже, весь в напряжении, хотя слова офицера милиции не вывели его из равновесия. — Чего я не учел?

— Простой случайности. Вы не приняли в расчет, что уборщица в театре, Янина Май, — особа весьма аккуратная, добросовестно выполняющая свои обязанности. Это вас и погубило.

— Вы выражаетесь, как пифия, — арестованному явно надоели непонятные для него речи капитана. — Я рад, что пани Май вам так полюбилась. Можете зачислить ее в управление милиции на должность уборщицы.

— Скорее в качестве сотрудника, специалиста по проведению обысков.

— Кажется, до меня дошло. Пани Янина при уборке что-то нашла. И это что-то доказывает якобы мою виновность. Может, вы наконец скажете, о чем речь?