По Европе - [79]

Это тот же балет, где пластика на первом плане. Где пластика — всё.

Надо красиво проходить мимо смерти.

Не убить важно, но чтоб жест был красив. И увернуться от рогов быка надо с улыбкой.

При мне один испанец, очень интеллигентный человек, сказал своему сыну, мальчику лет десяти:

— Если ты будешь шалить, я не возьму тебя на бой быков.

— Скажите! Как вы берёте детей на такое зрелище? — спросил я.

Испанец посмотрел на меня с удивлением.

— Разве зрелище отваги дурно для мальчика? Разве образчик презрения к смерти заключает в себе что-нибудь дурное или неблагородное?

Самая лучшая, великолепная, благоустроенная, — и, по-моему, самая ужасная, — plaza de toros в Мадриде.

Огромное здание, тёмное и мрачное, снаружи похожее на фабрику.

Мы с вами приехали за полчаса до начала боя. Это даёт возможность посмотреть очень оригинальный спектакль. Как молятся тореро.

Тут же, в здании plaza de toros, небольшая часовня. Часовня тореадоров.

Разодетые в золото и шёлк эспада со своими квадрильями стоят на коленях перед маленькой статуей Мадонны Семи Скорбей и шепчут молитвы и обеты.

Капелла тореадоров имеется только в Мадриде. Во всех других городах тореадоры молятся перед боем дома.

Мать, жена, сестра, любовница тореадора никогда не видят его на арене. Они остаются дома и с четырёх до шести, всё время боя, не вставая, стоят на коленях перед образом, молясь за его жизнь.

Эти два часа матери, жены, сестры, любовницы!

Стук экипажа, крик, раздавшийся на улице… Может быть, его везут мёртвого или истекающего кровью.

Стук в дверь.

Может быть, прибежали уведомить:

— Убит.

Шаги каждого прохожего мимо дома:

— Вдруг остановится у наших дверей!

Молитва в капелле тореадоров длится полчаса. Из капеллы они проходят в Мадриде на арену через операционный зал.

Восемь кроватей, накрытых, приготовленных, чтобы принять раненых.

Четверо носилок наготове.

Разложенный операционный стол, блещущий никелем.

Тазики. Вёдра. Сверкают приготовленные к делу ножи, пилы, набор хирургических инструментов.

Пахнет карболкой.

И по этому лазарету идут гуськом тореро на арену, улыбаясь докторам и фельдшерам, одетым в белые балахоны для предстоящих операций.

И улыбающиеся, как балетные артисты, они выходят на арену играть роль людей, презирающих жизнь и не боящихся смерти.

Тореадор кончает жизнь на рогах у быка или богачом.

Знаменитый Гверрерито только что бросил свою карьеру с двумя миллионами песет. Я видел его последний бой.

Мазантини — миллионер.

Бомбита-Чико знаменитый кутила. Испанцы похожи на русских и любят «широкую натуру». Когда тореадор кутит, — он кидает деньги пригоршнями.

Это делает его кумиром женщин, ресторанных певцов, публики.

Испанская пословица говорит:

— Тореадор, это — человек, который каждый день родится.

И он каждый день справляет день своего рожденья.

Чтобы быть популярным, тореадор должен обладать артистически широкой натурой.

Бомбита-Чико, предпочитающий простонародье, кутила-мученик. Мазантини, вращающийся в избранном обществе, известный благотворитель. Он помогает с королевскою щедростью.

Тореадоры — люди из низшего сословия.

Я имел честь быть приглашённым на чашку кофе к старшему из братьев Бомбита.

Он живёт в своём доме, в предместье Севильи, в Триана. Его «patio», кокетливый внутренний дворик, заменяющий севилианцам гостиницу, очень красив и оригинален.

По обыкновению он уставлен плетёной мебелью, качалками и тропическими растениями. Стены украшены чучелами бычьих голов. Это головы особенно «трудных» быков, убитых Бомбита.

Он разгуливал среди этих трофеев, одетый в великолепный английский, серенький костюм. Его можно было бы принять совсем за бритого англичанина, с немного женственным лицом, если бы не косичка на затылке, отличие тореадорской профессии.

Общество составляли несколько севильских нотаблей, грязно одетый отец Бомбита, простой рабочий, мать старушка, состарившаяся в молитвах за трёх сыновей, жена Бомбита, толстая, расплывшаяся женщина, ужасно конфузившаяся, когда с ней заговаривали, и робко отвечавшая только:

— Да… Нет…

В дверях толпились какие-то ободранцы, женщины, очень бедно одетые, кричавшие, хохотавшие, пожиравшие уймами пирожные. Родственники и родственницы Бомбита.

И среди этого общества, знатных и нищих, он ходил приветливый, но величественный, как английский лорд.

Это был кофе по случаю его отъезда. В этот вечер он уезжал с экспрессом на гастроли в Мадрид.

На следующий день мы прочли в вечерних газетах:

«Бомбита смертельно ранен».

Как делаются тореадорами?

Вот вам история короля испанских тореро, величайшего из великих «самого» Мазантини.

Он родом итальянец. Высокого роста. С великолепной фигурой, как будто созданной для того, чтобы играть королей. С удивительно правильным, красивым и всегда спокойным лицом, на котором застыло привычное выражение величия.

Он был актёром и играл любовников. Бездарнейшим из актёров. Свистки прогнали несчастного, голодного молодого человека со сцены.

Оставшись без куска хлеба, он как-то раздобыл себе место помощника начальника маленькой станции.

Мазантини — идол. Мазантини — кумир всей Испании — маршировал по платформе, провожая и встречая мелькавшие мимо поезда, привлекая взгляды пассажирок своей великолепной «стальной» фигурой, своим благородным красивым лицом.