По эту сторону зла - [9]

— И не надейся, — отозвалась Элизабет. — Я ведь тебе не раз говорила, что эти деньги предназначены для издания полного собрания произведений Фрицци.

— Ничего не выйдет! Я не позволю издавать это богохульство! — отрезала Франциска. — Не забывай, что все права принадлежат мне.

— Права? — не понял граф.

— Ну да, права на все произведения моего сына переданы мне судом, — Франциска пояснила охотно, наслаждаясь своей властью.

— Но ведь только вы собираете архив, не правда ли, Элизабет?

— Увы, собираю, сохраняю, по клочкам выдираю у всего света, а прав не имею.

— Ладно, правами мы займемся позже, а теперь поговорим о приюте для архиве. Вы не хотите переправить архив в Веймар, Мета?

— Я? При чем тут я? — притворно удивилась Мета. которая отлично понимала, куда клонит хитроумный граф. И замолчала — пусть он сам скажет, зачем он привез ее в этот ужасно запущенный дом. Не для того ведь, чтобы она полюбовалась на живой труп своего давнего кумира.

Граф на минуту задумался, размышляя, пришло ли уже время высказаться прямо. И решил, что уже пришло — щеки Меты, все еще свежие, были орошены искренними слезами. Несомненно, ее сильно потряс вид потерявшего разум великого философа, выставленного на продажу в собственном рушащемся доме.

— Вы очень даже при чем. Ведь у вас в окрестностях Веймара есть заброшенная полуразрушенная вилла?

— Вы имеете в виду виллу «Сильверблик»? Как можно перенести туда архив? Она разрушена не на половину, а гораздо больше. Там трава проросла не только сквозь плиты пола, но и сквозь черепицы крыши.

— Траву можно выполоть, а черепицы перестлать. Зато это будет архив вашего имени.

— Ремонт моей виллы «Сильверблик» будет стоить очень дорого. Я потому ее и покинула.

— Ничего, деньги на ремонт я добуду.

— Я думала, вам дают деньги только на карманные расходы!

— Их дадут не мне, а хранительнице архива Фридриха Ницше.

— Зачем вы напрасно сотрясаете воздух? — притворно удивилась Франциска. — Архив Фридриха Ницше никуда не переедет. Я не отпущу отсюда ни моего бедного Фрицци, ни его богохульные произведения. Они навсегда останутся здесь, в нашем фамильном гнезде, рядом с могилой его отца.

На выразительном лице Гарри на миг написалась и тут же исчезла банальная истина: «Ничто не вечно под луной», но он не стал огорчать наивную Франциску — пусть верит во что ей вздумается. Его этот афоризм не огорчал — он был еще слишком молод. Его больше занимала Мета фон Салис, он чувствовал, что ему удастся убедить ее только сегодня, пока она страдает, вспоминая печальный облик безумного Фридриха в шутовском одеянии. Нужно спешить — завтра впечатлительная красавица прошлого десятилетия будет страдать от чего-нибудь другого.

Петра

И он ее уговорил. Настойчиво, постепенно, шаг за шагом. И где-то через полгода Метой фон Салис был подписан договор о передаче фрау Элизабет Фюрстер-Ницше фамильной виллы семьи фон Салис в Веймаре для основания там Архива великого философа Фридриха Ницше.

Элизабет понимала, что к открытию Архива должно выйти в свет полное собрание сочинений ее брата. Все уже было готово, рукописи собраны в хронологическом порядке и пронумерованы, недоставало только прав на их издание.

Как всегда, выручил граф Гарри Кесслер — он придумал хитроумную схему изъятия прав у матери Ницше, Франциски, ни за что не разрешавшей публикацию богохульного творчества своего непокорного сына. Он выкупил у Франциски права для фиктивного благотворительного фонда, основателем которого был он сам, и тут же передал их Элизабет. Изданное Элизабет дешевое собрание сочинений ее брата быстро разошлось, изрядно разрекламированное серией статей самой Элизабет о печальном состоянии здоровья философа, которые были опубликованы в разных центральных и прочих газетах при содействии того же неугомонного графа Гарри.

Вступив во владение виллой «Сильверблик», Элизабет занялась ее переоборудованием. Не посвящая упрямую мать в происходящие перемены, Элизабет собственноручно занялась перестройкой и ремонтом чудом доставшейся ей виллы. Она вела свои дела в большой тайне, и ей удалось скрыть от матери проект переезда архива в Веймар. Тем временем о Фридрихе стали писать все чаще и больше. Первой опубликовала книгу о нем Лу Андреас фон Саломе, абсолютно бессовестная, но амбициозная и чуткая к веяниям времени. Тем более что ей было чем похвастаться.

Элизабет

— Это ужасно, но этой гадюке и впрямь есть чем похвастаться. — Элизабет нервно листала только что полученную ею книгу, в ярости не замечая буколического пейзажа, проносившегося за окном. Книгу вручил ей почтальон, когда она в спешке выскочила из дому, опасаясь опоздать на поезд, — следующий поезд на Веймар уходил через несколько часов, а у нее была назначена встреча с графом Гарри на веймарском перроне. Так что она распечатала пакет, только удобно устроившись в кресле возле окна, и обнаружила под оберткой книгу о Фрицци. На обложке значилось:

Лу Андреас фон Саломе. Образ Фридриха Ницше в зеркале его произведений.

Сразу видно, что бездарь — заглавие длиной в поезд!

Неужто не могла придумать чего-нибудь покороче? Элизабет как-то дала себе труд ознакомиться с творчеством русской обезьяны и была очень удовлетворена, убедившись в ее литературной беспомощности. Она могла бы написать разгромную статью об этом, так сказать, творчестве, но не стоило привлекать к нему лишнее внимание. В чем Лу Саломе была мастерица, так это в искажении фактов — из ее рассказа о безумной неразделенной любви Фрицци к ее персоне как-то само собой разумелось, что их напряженный роман длился годы. А из этого факта уже само собой было понятно, что ни одна женщина не знала и не понимала загадочного великого философа так, как знала и понимала его неотразимая Лу.