По другую сторону холма - [148]

Самым острым дефицитом было топливо. Мантойфель сказал: «Йодль нас заверил, что будет обеспечена поставка достаточного количества топлива, чтобы мы могли поддерживать нужную скорость. На деле все оказалось совсем не так. Первую ошибку допустило командование вермахта; оно воспользовалось типовыми расчетами для перемещения дивизии на сто километров. Полученный мною в России опыт показал, что полученные цифры в реальных боевых условиях следует умножать как минимум на два. Йодль этого не понимал.

Приняв во внимание дополнительные трудности, с которыми нам неизбежно пришлось бы столкнуться в зимних условиях, да еще в такой сложной местности как Арденны, я сказал лично Гитлеру, что стандартные цифры необходимо увеличить в пять раз. Как только началось наступление, у нас было топлива только в полтора раза больше теоретического количества. Хуже того: большая его часть перевозилась грузовиками далеко от танков, по восточному берегу Рейна. Когда туман рассеялся, и в небе снова появились самолеты союзников, продвижение колонн было остановлено».

Войска, не знавшие об этих просчетах, продолжали упорно верить в гений Гитлера и ожидали обещанной им победы. Рундштедт сказал: «Боевой дух войск, принимавших участие в наступлении, на первом этапе был на удивление высок. В отличие от своих более информированных командиров солдаты искренне верили в победу».

Новая тактика

В самом начале шансы немцев возросли благодаря двум факторам. Первым была небольшая глубина обороны американцев в Арденнах. Немцы были хорошо осведомлены об этом и знали, что на участке фронта в 75 миль расположено всего четыре дивизии. Гитлер всегда высоко ценил внезапность и решил воспользоваться этой слабостью, ясно доказывавшей, что, несмотря на печальный опыт 1940 года, верховное командование союзников было не готово к широкомасштабному наступлению противника по нелегкой для передвижения местности.

Второй благоприятный фактор заключался в принятой тактике. Она не была частью первоначального плана. Мантойфель рассказывал: «Увидев приказы Гитлера о наступлении, я был потрясен — в них были указаны даже способы и время атаки. Артиллерия должна была открыть огонь в 07:30, наступление пехоты было назначено на 11 часов. В промежутке предусматривалась массированная бомбардировка силами люфтваффе штабов и коммуникаций союзников. Танковые дивизии должны были вступить в действие только после прорыва пехоты. Артиллерия была распределена по всему фронту наступления.

Кое-что мне показалось неразумным, и я немедленно наметил другой способ, объяснив свои соображения Моделю. Тот согласился, но ехидно заметил: „Вам бы лучше поговорить об этом с фюрером“. Я сказал: „Отлично, я поговорю с фюрером, если вы поедете со мной“. Итак, 2 декабря мы вдвоем отправились в Берлин.

Для начала я заметил, что никто из нас не знает, какая погода установится в день атаки, и нет гарантии, что люфтваффе сумеет выполнить свою задачу, тем более с учетом превосходства противника. Я напомнил Гитлеру о двух известных случаях в Вогезах, когда танковые дивизии не могли двигаться при дневном свете. Затем указал, что, начав обстрел в 07:30, наша артиллерия достигнет только одного — разбудит американцев, и они получат три с половиной часа на подготовку к нашему наступлению. Я также отметил, что немецкая пехота в своей массе уже не так хороша, как раньше, и вряд ли сумеет проникнуть глубоко в позиции противника, тем более на такой сложной местности. Американская оборона представляла собой цепь передовых оборонительных постов, а основная линия находилась в некотором отдалении от них и пробить ее будет не так уж просто.

Я предложил Гитлеру ряд изменений. Во-первых, перенести начало наступления на 05:30, под прикрытием темноты. Конечно, это ограничит возможности артиллерии, но зато позволит ей сконцентрироваться на некоторых ключевых целях, таких как батареи, склады боеприпасов и штабы, местонахождение которых было точно установлено.

Во-вторых, я предложил сформировать по одному штурмовому батальону в каждой дивизии и включить в него самых опытных солдат и офицеров. (Офицеров я подбирал лично.) Эти штурмовые батальоны должны были выступить в темноте, в 05:30, без прикрытия артиллерийским огнем и проникнуть между американскими передовыми постами. По возможности они должны избегать столкновений с противником, стараясь пройти как можно дальше.

Прожекторы зенитчиков могли обеспечить освещение для штурмовых батальонов, направляя свои лучи на облака, откуда свет будет отражаться на землю. Незадолго до этого я лично наблюдал нечто подобное в действии и не сомневался, что это поможет нам быстро проникнуть в глубь позиций противника еще до рассвета». (Любопытно, что Мантойфель, вероятно, и не подозревал, что британцы уже пользуются таким «искусственным лунным светом». Он утверждал, что на него произвела большое впечатление моя книга «Будущее пехоты», вышедшая в 1932 году, но, наверное, забыл, что именно в ней и было предложено такое освещение).

Мантойфель продолжил рассказ: «Описав свои предложения, я подчеркнул, что их просто необходимо выполнить, если мы хотим получить разумные шансы на успех. К 16 часам будет уже темно. После начала наступления в 11:00 у нас останется только пять часов на прорыв, причем с очень сомнительным успехом. Если же принять мою идею, мы получим пять с половиной часов дополнительного времени. С наступлением темноты я бы смог ввести в действие танки. Они будут двигаться ночью, обгонят пехоту и на рассвете следующего дня атакуют главные позиции».