По дороге в легенду - [123]

То мгновение, когда я выскользнул из травы и оказался на свободном пространстве, прошло мимо моего разума. Наверное потому, что в этот момент я нашел источник столь нервирующих звуков – это пела коса, срезая траву. Коса... Коса?! Коса!!!

Когда череп, в который было вбито лезвие косы, нахально подмигнул мне левым глазом, все окончательно встало на свои места. Никакая девушка не будет косить в подвенечном платье. Простите... Единственная. Дева-женщина-старуха...

В эту секунду меня и парализовало. Я не мог пошевелить и пальцем, когда она обернулась ко мне и пошла навстречу. Тень ветра донесла до меня ее странный запах – тень тлена и запаха младенца, смешанные с ароматом здорового женского тела. Подвенечное платье с откинутой фатой, а под фатой – блестящая полумаска в форме черепа, подбородок, на котором темным пятном алеют губы – женские, не страдающие излишней полнотой, но и не отличающиеся от других женских губ излишней строгостью очертаний. Самые обычные губы, с мелкими морщинками по уголкам, с едва заметными шрамиками от слишком сильных укусов.

Я смотрел на них, не отводя взгляда, потому что уже знал, что увижу, если подниму глаза. Сочленение маски и живой кожи, такое, что они кажутся одним целым,– кожа, врастающая в кость, кость, прорастающая кожей. И два глаза – подобных синим туманностям, или синим озерам... или льду, я не знаю точно, и не хочу знать, и не хочу в них смотреть, хотя... Этого все равно не миновать.

Я поднял глаза и наткнулся на взгляд. Самый обычный. Чуточку насмешливый, немного жалостливый и капельку восхищенный. Только взгляд – и никаких глаз. Совершенно. Девушка подошла ко мне и, усмехнувшись самыми уголками губ, надела на меня венок, сплетенный из полевых трав, подобный тем, что плетут дети и влюбленные. Я почувствовал свободу действий и очнулся от наваждения. За мной тихо поскрипывали деревенские ворота, след Лесс и Эрин еще чувствовался, а Белая Невеста мне всего лишь почудилась, как чудится, наверное, и венок на моей голове.

Не чудится.

Опаньки.

И что теперь делать? Я взял венок в руки и внимательно его рассмотрел. Ничего особенного – венок как венок, и что мне теперь с ним делать? Выкинуть? Отдать кому-нибудь? И что мне это даст? Наверняка – одни неприятности. В задумчивости я шел по следу Алессьер и ее дочки, вращая венок на указательном пальце, и умудрился не заметить, как он сжался до размеров кольца. Маленького, чуть колючего кольца из черного металла неизвестной мне природы. Крайн. Я уже не в силах даже ругаться. Надеюсь, что хоть поиск Лесс пройдет спокойно.

К счастью, так и получилось – всего часа полтора блужданий по их следам, когда я таки услышал радостные крики Эрин:

– Ма-а-а-а-ама, ну переста-а-а-ань!

Удивительно, что шум веселой возни раздавался откуда-то сверху, почти с макушки высоченного дуба на краю опушки. Затрещали ветки, сверху упала приличных размеров доска, а потом раздался дружный смех. Высокий и звонкий – Эрин, более грудной, но совершенно искренний и звучащий переливами – Алессьер.

– Эй, древолазы! Вам там как сидится?! – крикнул я, всматриваясь в крону дерева и пытаясь понять, чем же столь веселым они там занимаются.

Наверху на несколько секунд наступила тишина, зашелестели листья, а потом на одну из нижних веток откуда-то соскользнула Алессьер, с легкостью удержав равновесие на довольно ненадежной опоре. По правде говоря, узнать Танцующую, в одиночку отправившую на дно речного змея, в девушке-сидхе в сиреневом, едва ниже колена деревенском платье, подол которого был неумело, но старательно вышит немного кривоватыми ирисами, было трудно. Лесс отбросила за спину длинные косы, перевитые лентами, и широко улыбнулась.

– Хорошо сидится. А если мы таки достроим помост, то еще лучше будет.

Вот уж действительно – явление Алексы народу. И не узнать...

– Мне с моим шикарным опытом к вашему строительству присоединиться можно?

– Нужно! Если залезть сумеешь.– Она заправила под узенькую тесемку, пересекавшую лоб, тонкую прядку и подняла голову, глядя куда-то наверх.– Мотылек, не скачи там. Мы эти доски еще толком не привязали, не дай всевышний, вниз рухнут.

– Ладно! – Эрин, по-видимому, поутихла. По крайней мере, ветки перестали трястись, как в бурю.

Даже и не верилось, что там сидит всего лишь одна девочка, еще не достигшая совершеннолетия. Думаю, что и толпа взрослых мужиков вряд ли бы так хорошо справилась с задачей раскачивания дерева. Но Лесс в качестве Алексы – это удивительно. Никаких обтягивающих нарядов. Никаких вырезов «а вы сомневались, что у меня длинные стройные ноги?». Все прилично и благопристойно. Пусть даже эти приличия и способны смести с ног человека повпечатлительнее – все равно неожиданно. Интересно, а подол она себе сама вышивала? Или дочурка расстаралась? Глупые вопросы...

Залезть на дерево было далеко не так сложно, как могло показаться из слов Лесс,– ветки мой вес выдерживали почти без труда для себя, да и ухватиться можно было не только за них, но и за шершавую кору дуба...

– И что теперь делать?

– Нам бы для начала помост закрепить.– Лесс подтянулась, оседлывая ветку, и уже оттуда перебралась на аккуратно, но явно ненадежно выложенный деревянный помост, плохо закрепленный на прочных ветках дерева и плотно примыкающий к стволу.