По долгу любви - [6]

Закрыв за собой двери номера, Массимо, впиваясь жадными губами в ее шею, бормотал:

– Я думал, что смогу остановиться, поостыть, оторваться от тебя до возвращения, чтобы уже тогда… потом не отпускать тебя ни на шаг. Но я не в состоянии. Я пламенею изнутри. Надеюсь, и ты тоже.

– Я безумно этого хочу, – загорелась от его пылкости Никки.

– Это действительно так?

– Да! Да… не позволяй мне остановиться.

– А у тебя есть хоть одно сомнение? Тогда повременим. Мне не нужны жертвы, – опомнился Массимо. – Я смогу сдержать себя…

– Это не жертвы, желанный. Это дар, – прильнула к нему Никки.

– Тогда пути назад нет. Я хочу, чтобы ты понимала это, – твердо предупредил он и повторил: – Пути назад нет.

– Я не отступлюсь…

Массимо раздел ее, разделся сам. Их губы не разлеплялись, их тела не размыкались всю ночь. Большая кровать дорогого номера была мала этим любовникам. Искушения и соблазны утопали в их открытости. Запреты остались за порогом.

Они упивались солоноватой влагой кожи и насыщались жаром тел. Нежность ласк сменялась дикостью, неистовства – отдохновением, они ходили по кругам жаркого рая, пока не блеснул рассвет.

– Ты понимаешь, что произошло? – шепнул он под утро, вдыхая аромат ее белокурых локонов.

– Что?

– Я влюбился! – взревел он, выгнув сильную грудь. – Я обезумел от любви к тебе!

Никки не думала о любви. Для нее влюбленность закончилась на пороге этого номера. Его взлет стал для нее падением. Она принесла ему в дар то, чем к полудню станет владеть другой…

И она была уже готова возненавидеть Массимо за то, что он совершил в следующую минуту.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал он и порылся в кармане брошенного на пол пиджака.

– Что это? – спросила она, когда в ее руке оказалась маленькая бархатная коробочка.

– Это то, с чем ты непременно меня дождешься. Ну, открывай же, не тяни, – задыхался он от сладкого предвкушения. – Надевай, – торопил он опешившую девушку.

И Никки возненавидела их обоих. Она ненавидела весь свет и проклинала уходящую ночь и грядущую субботу, когда ей придется надеть совсем другое кольцо. Когда Джозеф Ферлиани скрепит их союз тщеславия и корысти своим супружеским обетом и потребует того же от нее.

– Обещай, что станешь моей навсегда. Пусть тебя не смущает спешка. Все эти условности годятся только для простых смертных. У нас с тобой все иначе. Ты же чувствуешь это! – клокотал счастьем Массимо. – Почему ты молчишь?

– Неожиданно. Понимаешь?

– Я сам этого не ожидал. Купил утром по зову сердца. Такое наитие не может быть напрасным. Ты не согласна?

– Не заставляй меня ни о чем говорить, – с комом в горле попросила Никки и скрыла покрывалом свою наготу от любимого.

– Ты права, Я не вправе требовать немедленного ответа, – опомнился от экзальтации Массимо. – Ты должна обсудить это со своей семьей. Я все понимаю.

. – Ты понимаешь далеко не все, – прошептала Никки, вперившись взглядом в одну точку. – И вряд ли поймешь.

– У нас еще будет время, любимая. У нас будет вся наша жизнь… Я вернусь, и тогда ты сможешь дать мне свой ответ. Жаль, что утром нам придется расстаться.

– Да… Придется… Жаль… – кивала Никки.

– Я буду скучать без тебя, любимая моя. Каждый день, каждый час, каждую секунду.

– Мне будет невыносимо без тебя. Ты мне веришь? – умоляющими глазами посмотрела на возлюбленного Никки.

– К чему такая тоска, любимая? Нам даже не обязательно прощаться…

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Никки.

– Ты просто поцелуешь меня на удачу, и я очень скоро вернусь…

Глава четвертая

Никки прибыла точно к началу церемонии в свадебном наряде, пышном как безе, в фате из тончайшего кружева, шлейфом волочащейся по церковному проходу. Убранство красавицы довершал прелестный букет в дрожащих руках.

Она больше не сомневалась в своем решении, в котором было лишь желание помочь младшему брату. Джозеф предлагал именно то, в чем она больше всего нуждалась. По мнению Никки, это был справедливый обмен.

Она потеряет независимость? Ну и что? Свобода скорее ассоциировалась у нее с обреченностью, нежели с благом. А те деньги, которые Никки рассчитывала получить в этом супружестве, означали, прежде всего, улучшение дотоле незавидного их с братом положения.

Все было разумно, здраво и взвешенно… Более того, согласно заверениям самого Джозефа, дальнейшее благосостояние Никки будет напрямую зависеть от длительности их брака. Он ясно дал понять своей будущей супруге, что и не предполагает принуждать ее к интимному общению, к этому не располагали его проблемы со здоровьем. И такое положение дел Никки вполне устраивало.

Именно на этом и было основано согласие Никки стать формальной женой уважаемого и состоятельного человека – Джозефа Ферлиани.

Без излишней в таком случае сентиментальности они обменялись клятвами, кольцами, поцелуями… И покинули церковь под разноцветным дождем из конфетти.

Уже собираясь распрощаться с букетом невесты, Никки оглядела столпившуюся у церкви публику и только в этот момент она увидела его.

Он выступил ей навстречу из многочисленной толпы, его лицо дышало презрением, взгляд был исполнен страдания…

– Позволь представить тебе мою супругу, дорогой! – звенящим от счастья голосом воскликнул Джозеф Ферлиани в адрес приближающегося Массимо Андролетти.