– Моя душа дрожала, а мое сердце хотело разорваться; я сострадала моему бедному народу. Я была богата, очень богата земными сокровищами, а в моем сердце продолжал жить Господь, от которого они отказались. Я умерла, но этот Бог не умер во мне. Он позвал меня быть его слугой. И вот я хожу от одного места к другому с верой в сердце, чтобы говорить и проповедовать учение Всемогущего и Милостивейшего, но не словами, которые они просто высмеяли бы, а делами, благословенно выпадающими на тех, кто нуждается в милосердии Отца. Старая Мара Дуриме и Рух-и-кульян были для тебя загадкой. Что, это все еще остается для тебя загадкой, мой сын?
Я не мог иначе, я схватил ее сухую костлявую руку и прижал ее к губам:
– Я понимаю тебя!
Я ушел. Прибыв в Лизан, я не увидел больше никаких курдов, но бей ждал меня.
– Эмир, – сказал он, – мои люди уже ушли, и мне придется с тобой расстаться; но я жду тебя в Гумри.
– Я приду.
– Надолго?
– Нет, ведь хаддединам хочется вернуться к своим.
– Они мне обещали, что приедут с тобой, и мы тогда обсудим, какая дорога до Тигра вернейшая. Прощай, эмир!
Мелек стоял вместе с моими друзьями. Бей еще раз простился со всеми и поспешил обратно, к своим курдам.
Мара Дуриме сдержала слово: она пришла вечером. Когда мы оказались наедине, она меня спросила:
– Господин, желаешь ли ты исполнить мою просьбу?
– Конечно же.
– Веришь ли ты во власть амулетов?
– Нет.
– И все-таки я тебе приготовила один амулет. Будешь ли ты его носить?
– Да, как память о тебе.
– Тогда возьми. Он тебе не поможет, покуда он закрыт. Если же тебе когда-нибудь понадобится помощник или спаситель, то открой его. Дух Ру поможет тебе, даже если его не будет возле тебя.
