По библейским местам - [101]

Возможно, когда-нибудь некий ученый откопает в многоречивых песках древней земли гравированный камень, на котором изображено первое в мире колесо-сакия, самый долго используемый и простой инструмент, изобретенный людьми. Еле сдерживая восторг, он прочитает иероглифы — имя изобретателя: Хай-атт Роб-ин-сон. Кто может сомневаться, что сакия — это шутка, которую трудно принимать всерьез?

Люди с кожей цвета красного дерева, сияющей, как полированная мебель в стиле «чиппендейл», стояли в глинистых каналах, вытягивая тонкие, изогнутые мачты колодцев-шадуф; они погружали кожаные ведра в голубую воду и поднимали их вверх полными, переливая влагу в канал, расположенный на более высоком уровне. Через несколько часов работы, к тому моменту, когда солнце становилось невыносимо жарким, они сбрасывали одежду и превращались в живые бронзовые статуи.

Снова и снова, по мере того как поезд продвигался на юг, я видел Нил, тихий и безветренный в золотом свете утра, окаймленный изумрудным шитьем кукурузы и сахарного тростника, — широкую бледно-голубую ленту. На западном берегу к нему придвигалась дикими горами Ливийская пустыня, то цвета львиной шкуры, то апельсинового оттенка; а в долинах между горами, в ущельях и впадинах проступали лиловые пятна, местами переходящие в туманно-синий, тона цветущей лаванды.

Нил петлял по зеленой местности, порой теряясь на милю-другую среди пальмовых рощ, а затем являлся во всем блеске, чтобы вновь утонуть в зелени, и тогда его присутствие можно угадать лишь по верхушкам мачт и парусов гийясов, напоминающих белые крылья над пальмами.

И вот уже вдоль поезда идет служащий, который стучит в двери купе и кричит: «Луксор!» Туристы толпятся возле окон, сначала с одной стороны, затем с другой, ведь они приближаются к кульминационной точке своего путешествия по Египту: Фивам, Долине царей, гробнице Тутанхамона и храмам Карнака.

Я вышел из поезда и выбрал аккуратный маленький экипаж-арабия, запряженный двумя серыми в яблоках пони. На упряжи висели колокольчики, позванивавшие, когда мы ехали по улицам разрастающегося города — улицам, что оставались затененными даже на самом солнцепеке; наконец, мы оказались в одном из самых изысканных мест мира — на берегах Нила в Луксоре.

Передо мной были два отеля: один прятался в благоухающем саду, другой стоял на самом берегу, словно корабль в доке. К Нилу был обращен целый ряд маленьких лавок: сувенирные магазинчики, антикварные заведения, полные подделок, английские книжные лавки, аптека, которую держит один шотландец, ранее работавший в Челси.

Я прошел в большой отель на берегу. С балкона моей комнаты я смотрел вниз на реку, которая в два раза шире, чем Темза у Вестминстера, но течет так ровно, что паром, пересекающий ее в сторону западного берега, словно скользит по гладкому зеркалу.

Розоватые Ливийские горы сияли на фоне неба на противоположном берегу, их долины и впадины были заполнены синими тенями, будто художник писал колокольчики в ботаническом саду Кью, а потом взял кисть и той же краской сделал серию изящных, мелких мазков по рыжевато-коричневому фону горных склонов.

Был тот утренний час, когда основной звук Луксора — от брызг воды, падающей на плотные тугие листья. Я видел садовников, поливавших экзотические цветы, словно вырезанные из красного бархата, разбрызгивавших воду на синие бугенвиллии, на тысячи красных и желтых кустов роз. Если прекратить полив хотя бы на месяц, сад пересохнет и превратится в пустыню. Дождей здесь иногда не бывает по шестнадцать лет подряд, но объединенные усилия людей, черпающих нильскую воду и поливающих сады, превращают город в одно из самых зеленых мест в Египте. Ни одного дождя за шестнадцать лет! Можете себе представить солнце в Луксоре; как поднимается оно каждое утро в ясное небо, даруя долгие золотые часы, день за днем, год за годом, опускаясь вечерами в Долину мертвых, можете ли вы вообразить эту симфонию красных, оранжевых, лимонных и яблочно-зеленых тонов?

Уверенность в том, что завтра погода будет такой же, как сегодня, объясняет необычное для нас состояние счастья и благополучия, которое почти физически ощущаешь в этом месте.

2

Когда я был в Луксоре четырнадцать лет назад, то обычно садился в лодку на восточном берегу Нила, под парусом мы пересекали реку, я выходил на западном берегу, брал осла и ехал в течение часа вверх, к Долине царей и гробнице Тутанхамона. Сегодня все изменилось. Между берегами Нила образовался песчаный остров, и приходится выходить из лодки и пешком идти через него, потом садиться в другую лодку и добираться до западного берега. И какие перемены ожидают там!

Вместо ослов и тележек туристов ждут около двадцати «фордов», моторы включены, шоферы на месте, и в любой момент можно тронуться в путь в Долину. Водитель кричит:

— Вы едете в Долину царей, сэр? Садитесь, сэр! А на обратном пути я подвезу вас до Рамессеума или в Дейр эль-Бахари, куда пожелаете! Садитесь, сэр! Это лучшая машина!

Мне жаль, что сегодня исчезли ослы, потому что медленная верховая прогулка до Долины царей (она же Долина мертвых), постепенное приближение к жаркой расщелине в горах, с каждым ярдом все более мрачной и пустынной, полагаю, — лучший способ ощутить время и пространство, чем быстрая поездка на автомобиле по неровной, ухабистой дороге.