Плывущие против течения - [28]

Одзигава была попрежнему спокойна. До осеннего праздника урожая, когда обычно с горных склонов несутся кипящие белой пеной дождевые потоки, оставалось не менее двух недель. В её светлой воде недвижно стояли буйволы и медленно размахивали хвостами, отгоняя мошкару. Хвосты покачивались плавно и размеренно, как маятники.

А гудки на лесопилке не умолкали. Недоумение жителей всё возрастало. Они беспокойно переговаривались, некоторые поспешно снимали с верёвок бельё и задвигали ставни на дверях и окнах.

Но вот деревянные ворота лесопилки распахнулись, и на улицу хлынула толпа возбуждённых рабочих. Размахивая кольями, они подбирали на ходу камни и бежали в направлении корейского квартала.

- Погромщики бьют корейцев!

- Проучить фашистов!

- Сорвём провокацию!

Услышав гудки, школьники, только что окончившие занятия, высыпали за ворота и увидели рабочих. Впереди бежал старший брат Дзиро - Хейтаро. Мальчики сразу узнали его.

- Дзиро, сейчас же ступай домой! - крикнул Хейтаро, пробегая мимо.

Мальчики повернули головы в сторону Дзиро.

- Сам бежит на драку, а других домой гонит! - крикнул Масато и свистнул. - Наверно, там…

Дзиро схватил Масато за рукав, провожая взглядом бегущих рабочих. После недолгого колебания он решился. Сняв с плеча сумку с книгами, он передал её стоявшему сзади малышу Тэйкити:

- Держи! - и помчался за рабочими.

- Держи! - крикнул Масато и бросил свой узелок с книгами другому малышу.

Вслед за ними побежали и остальные старшеклассники.

Когда мальчики прибежали на корейскую улочку, там уже шла потасовка между рабочими и погромщиками.

- Мальчики, бьют брата Сигеру! - крикнул Котаро и побежал к деревянным мосткам, переброшенным через придорожный ров.

Там отбивался от двух рослых хулиганов Тосио. По его лицу струилась кровь.

Дзиро махнул рукой, и мальчики, подняв неистовый свист, ринулись с пригорка.

Здоровенный молодчик с гладко остриженной головой повалил Тосио на землю; другой погромщик в это время с перекошенным от боли лицом тяжело поднимался с земли, держась за живот. Взглянув на упавшего Тосио, он вдруг вытащил из кармана нож.

Но он ничего не успел сделать: Дзиро молча кошкой прыгнул ему на спину и схватил за шею.

Погромщик покачнулся и выронил нож.

- Убью! - прохрипел он, пытаясь отодрать руки Дзиро от своей шеи.

Но в это время раздался крик Масато:

- Вперёд, карпы!

Он отбросил ногой валявшийся на земле нож. Мальчики ринулись на обоих погромщиков. Масато и Сигеру бросились под ноги того, в которого вцепился Дзиро.

Остальные облепили другого, лежавшего на Тосио. К барахтающимся в пыли клубкам тел вскоре подоспели рабочие. … Схватка завершилась победой рабочих. Фашистские молодчики в изодранных костюмах и вывалянные в грязи убежали под свист и улюлюканье собравшихся жителей Одзи.

- А где же полиция? - крикнул кто-то.

Раздались возбуждённые голоса:

- До каких это пор будем терпеть бандитов?

- Эти погромщики совсем обнаглели!

- Да ведь полиция их оберегает!

- Не проучить их, так среди белого дня зарежут! А полицейские виновных не найдут…

- Они знают, кого оберегать, - сказал Тосио. Ему уже успели забинтовать голову.

- Зато такого, как Сато, ни за что арестовали!

- Пусть попробуют не выпустить! Голос Одзи тогда в Токио услышат!

Небольшими группами рабочие медленно взбирались вверх, в нагорную часть посёлка.

Не сговариваясь между собой, все направились к стадиону.

Стадионом Одзи назывался пустырь, на котором играли по воскресеньям в бейсбол.

Зрители обычно размещались прямо на траве и камнях или расстилали на земле куски цыновок.

Когда уже по-осеннему пожелтевшее поле заполнилось народом, Хейтаро, поднявшись на притащенный кем-то бочонок, поднял руку, призывая к вниманию, и громко объявил:

- Друзья, предлагаем открыть митинг, посвящённый борьбе жителей Одзи за мир!

Первыми захлопали в ладоши и засвистели школьники, устроившиеся на деревьях, окружавших стадион.

У трибуны появился Имано, и стадион мгновенно затих. Он заговорил просто и задушевно - так, как обычно говорят у себя дома с близкими, в кругу друзей.

- Тем, кто сидит там, наверху, - Имано кивнул головой в сторону каменных домов, где размещались американцы, - выгодно, чтобы среди простого народа жили вражда и недоверие. И это понятно. Когда народ не дружен, им легче править и понукать. Но те, кто надеется на вражду в нашей семье, глубоко ошибаются. Простые люди Одзи хорошо знают, кто их враг, а кто друг. Они знают, что враги и друзья делятся не по крови, не по национальной принадлежности и не по цвету кожи.. Те, кому это выгодно, хотят меня, например, уверить, что хозяин лесопильного завода мой друг и брат.

На стадионе послышался смех.

- Как хорёк друг курице! - крикнули из толпы.

- Меня и вас хотят уверить, - продолжал Имано, - что заправилы концернов - наши братья. Вы только подумайте! «Братья», которым наплевать на то, что миллионы японцев едят траву вместо риса, «братья», которые продают нашу страну чужеземцам… - Голос Имано зазвучал громче и суровее. - А вот этот, - Имано показал рукой на сидящего в первых рядах пожилого человека в залатанной фуфайке, - огородник кореец Ким Дон Сек, честный труженик, - оказывается, мой враг. Почему же, спрашиваю я вас, Ким и миллионы таких же простых люден - мои враги, а кучка предателей нашего народа - мои друзья и братья? Почему нас хотят уверить в том, что китайцы и корейцы, желающие жить с нами в дружбе, наши враги? Почему нашими врагами называют русских людей, которые подняли знамя борьбы за мир и за дружбу простых людей во всём мире? Нет! У тех, кто хочет натравить нас друг на друга, ничего не выйдет…