Плывущая женщина, тонущий мужчина - [21]

Капитан схватил Самэсу за руку, потряс и направился вверх по лестнице. В этот момент по громкоговорителю передали сообщение. Вот-вот стартует гигантский пятидесятиметровый космический фаллос. Из его головки вылупится спутник. На «Мироку-мару» имеется прибор, принимающий сигналы с навигационного спутника. Каждые две минуты поступают данные с орбиты и сигналы точного времени. Добавив в расчеты разницу, возникающую в результате эффекта Доплера, можно узнать, в какой точке земного шара находится наш корабль. Изначально моряки были племенем людей, смотрящих на небо. Они обрели чувство времени и пространства, беседуя с небесными телами. Моряк не может заблудиться. Это дает ему уверенность в себе.

Начался предстартовый отсчет. Возбуждение пассажиров, столпившихся на открытой палубе, усиливалось. Глаза женщин увлажнились, глаза мужчин налились кровью. В чреслах сгущалось беспокойство, усугублявшееся легким опьянением от коктейлей и качкой, напряжение нарастало.

В чреслах ракеты вспыхнул огонь. Впадина острова заполнилась гулом, который с отставанием в несколько секунд отдался в чреве пассажиров. Палубу огласили восторженные вопли.

Чрево Брюса Ли

– Созерцать взлет ракеты всегда наслаждение. Без каких-либо отклонений, вычерчивая красивую кривую, она пробивает потолок и через каких-то десять минут взмывает на такую высоту, с которой виден весь земной шар. Мне захотелось, наблюдая за взлетом, одновременно запустить собственную ракету. Вообще-то суть корабельного секса в умелом использовании качки, не так ли? Я приноровился двигать поршнем в такт оборотам винта. Эдак пристрастишься к сексу на море, и на берегу будет чего-то не хватать.

Появившись за обеденным столом, Брюс Ли с ходу завел откровенный разговор о сексе, вызвав румянец на скулах двух сопровождавших его дам, но моряки разговор не поддержали. Постоянное выражение скуки на его лице и надменные замашки исчезли то ли благодаря семяизвержению, то ли под влиянием винных паров. Брюс Ли был в прекрасном расположении духа. Не исключено, что он оприходовал одновременно обеих своих спутниц, во всяком случае, их лица розовели и от грудей несло ароматной свежестью, как если бы они только что выскочили из ванной. Брюс Ли, промокнув салфеткой жемчужину пота, повисшую на кончике носа, раскрыл меню.

Черная икра с водочным соусом.

Холодный суп-консоме с трюфелями, приправленный хересом.

Палтус, запеченный в бумаге, с гарниром из жареного миндаля и овощей, приправленных ароматизированным маслом.

Тушеная телятина по-тоскански с лапшой феттучине.

Все это Брюс Ли заказал, но, кажется, остался неудовлетворен и продолжал шарить глазами в меню. Сидящая по правую руку от Брюса Ли двадцатилетняя красавица атлетического телосложения, выпившая залпом бокал шампанского, которым угощал эконом Икэда, звалась Татьяной, родилась от русского отца и северокорейской матери и говорила по-английски с сильным русским акцентом. Присутствовавшие моряки с недоверием выслушали рассказ Брюса Ли о том, как она с Чукотки перебралась через Берингов пролив на Аляску. Он добавил, что она увязалась за ним в плавание ради того, чтобы оживить свои давние воспоминания, поскольку курс «Мироку-мару» проходит вдоль Сахалина, Итурупа и Кунашира. Рост Татьяны превышал сто восемьдесят сантиметров, глаза были сказочно изумрудного цвета, и, по словам Брюса Ли, в ее обязанности входило «исполнять его различные поручения». Но что это были за «поручения»? Хоть в этой девице и было что-то вульгарное, если ее отшлифовать, заблестит, как бриллиант. Наверно, не один Самэсу подумал – жаль, если б ее функции и впрямь сводились к исполнению «различных поручений». Было очевидно, что Брюс Ли прихватил ее с какой-то другой целью. Она почти не участвовала в общем разговоре, держалась прямо, как вышколенный ребенок, и обводила членов экипажа своими изумрудными глазами.

Рядом с Самэсу сидела женщина лет сорока, с серыми, как северное море, колючими, впивавшимися в собеседника глазами. Ее звали Кети. Линия ее носа напоминала заточенный тесак. Кончик торчал, как шип. В качестве секретаря Брюса Ли она выглядела довольно ушлой особой. Не позавидуешь тому, кто навлечет на нее свой гнев.

Аппетитом Брюс Ли многократно превзошел членов команды. Оставшийся на тарелке соус от главного блюда он собрал мякишем и запихнул в рот, присовокупив пучок петрушки, после чего заявил:

– Теленка маловато, съем-ка я, пожалуй, еще и его папашу, – и велел принести бифштекс.

Казалось, у него четыре желудка. Без труда расправившись с говядиной, он на десерт набил четвертый желудок ореховым пирогом. Глядя на него, капитан и эконом испытывали не то изумление, не то робость.

– У японцев всегда такие маленькие порции! На один зуб. Л эти ваши суси – как еда в стране лилипутов.

Другими словами, Брюс Ли был Гулливером, заглатывающим целиком жареных свиней и быков. Не преувеличивает ли он свои и без того немалые габариты? Или постоянная демонстрация своей значительности вошла у него в плоть и кровь? Во всяком случае, вел он себя развязно и орал во все горло. Когда хлещешь вино как кока-колу, душа тоже, видать, обретает размах. Едва он сел за стол, как пустился в похвальбу. К его услугам богиня победы… Достаточно свистнуть, и ему тотчас принесут миллион долларов… Двадцать первый век лежит у его ног… Он провозвестник золотого века захиревшей индустрии, и т. д. и т. п.