Плюс один - [60]

16

Когда взрослая женщина в растянутой лиловой ночнушке с кружавчиками и пушистых тапочках под цвет с портативным телевизором в руках стучит к вам в дверь в 6.05, это само по себе настораживает. По крайней мере, 5 студентов-индусов из квартиры снизу выглядят довольно настороженно, открыв мне дверь и протирая глаза. На них засаленные футболки и трусы. Когда я вручаю им телик, они, однако, сразу просыпаются. (Сначала я хотела выбросить его из окна – куда более стильно, по-рок-н-ролльному, зато никакой пользы странам третьего мира.) Их телевизор приказал долго жить четыре месяца назад и стоит в углу комнаты, разобранный на 17 частей. Они в унисон качают 5 головами. Да нет, они не могут принять такой дар… Неужели мне он больше не нужен? Нельзя же жить без телевизора. К тому же он почти новый. Наконец одна храбрая душа произносит «да», и все смеются.

– Может, мы могли бы вам чем-нибудь отплатить, мадам? – спрашивает самый высокий. – В ответ на доброту?

– Раз уж предложили, то да, – отвечаю я. – Не могли бы вы днем сбегать на почту? И еще – у вас не найдется пустой картонной коробки?

Если позвонить в отдел по уходу за пожилыми гражданами Департамента соцслужбы, особенно в 9.01 утра, можно всё организовать очень быстро. Для начала записываю маму на встречу с социальными работниками. Затем, в зависимости от результата собеседования, можно рассчитывать на целый спектр услуг. Доставку готовых обедов три раза в неделю. Готовые обеды состоят из супа, горячего блюда и десерта. Большинство пожилых людей едят суп на обед (что помогает избавиться от вредной привычки жевать что-нибудь в течение дня), а горячее и десерт – на ужин (избавляет от привычки устраивать пожары среди ночи). Прогулки на целый день раз в неделю – там она сможет познакомиться с другими старичками. Можно даже нанять уборщицу, только маме это ни к чему. Вот такая есть сфера услуг, и старикам совсем не обязательно тратить целое состояние на дом престарелых. Также неплохо было бы заменить газовую духовку электрической, подсказывают мне, – она безопаснее, к тому же не так часто придется пользоваться микроволновкой.

Когда белые таблетки – 22 маленькие белые таблетки – падают в унитаз, они не тонут. Они то всплывают то погружаются под воду, как Франсинино яблоко. Но, в отличие от Франсины, у меня не возникает ни малейшего желания достать их и съесть. Я нажимаю на слив – на секунду задумавшись, они испуганно прижимаются друг к другу. Вздрагивают. И уносятся вдаль. Но прежде мощный водоворот с неизбежностью судьбы закручивает их по часовой стрелке, и они навеки исчезают с визгом и бульканьем. Я втягиваю живот (что совершенно бессмысленно), чтобы создать иллюзию военной выправки, и отдаю им последний салют. Так лучше для всех и т. д. и т. п.

Картонную коробку я ставлю в центре гостиной. Затем, орудуя по кругу и начиная с севера, открываю все шкафы и ящики, не пропуская ни одного укромного уголка. Обнаруживая вещи, принадлежащие не мне, – будь то зубная щетка, кроссовки и две пары носков, коробка хлопьев, в которых слишком много сахара, банка с азиатской пастой чили, темно-синяя бейсболка, солнцезащитные очки, упаковка одноразовых бритв из супермаркета, диски «Малхолланд драйв» и «Клан Сопрано, 3-й сезон», – я кладу их в коробку. Я складываю вещи именно в той последовательности, в какой они были найдены, словно выстраивая миниатюрную модель квартиры. Затем забиваю оставшееся пространство скомканными газетами, чтобы в пути ничего не сместилось. Несколько раз оборачиваю коробку клейкой лентой и пишу с одной стороны список содержимого, а с другой – адрес. И хотя теперь его вещи погребены под толстым слоем газет, мне всё равно невыносимо к ним прикасаться. Кричу через перила, приходят индусы и забирают их.

Когда порядком располневшая, незамужняя, с недавних пор фригидная, бездетная, причем, возможно, навсегда, и вдобавок безработная женщина, без малейшего шанса куда-нибудь устроиться, не имеющая ни одного друга, звонит в клинику и объявляет, что хочет прекратить лечение, у людей неизбежно возникают вопросы. Поэтому я откладываю звонок на денек-другой, чтобы собраться с духом.

– Я поражена! – восклицает Франсина. – Я была уверена, Грейс, что у тебя всё получится! Мне точно не удастся тебя переубедить?

– Франсина, наши сеансы меня многому научили. Во-первых, тому, что жизнь похожа на букет цветов.

– То есть?

– Не на розы или лилии, а на смешанный букет.

– Продолжай.

– Каждому цветку свое время, Франсина. Когда роза уже раскрыла свои алые лепестки, гвоздика еще в бутонах. Когда лилии вянут и опадают, осыпая весь стол мерзкой оранжевой пылью, гербера по-прежнему свежа. Нередко потому, что ей в стебель воткнули проволоку. Теперь я это понимаю, в глубине души, и должна поблагодарить за это тебя.

– Ох, Грейс. Это так прекрасно. Не стоит меня благодарить. И помни, когда твои бутоны готовы будут раскрыться, мы ждем тебя.

Профессор Сегроув реагирует с меньшим энтузиазмом:

– Что ж, решение за вами, конечно, но мы добились такого прогресса! Вы уже прошли больше половины лестницы!

– Я уверена, что сверху открывается прекрасный вид, но всё же предпочитаю стоять обеими ногами на земле.