Пляжный клуб - [113]

Мак не спешил расставаться с прахом. Вспотевшие ладони покрылись меловой пылью. С чем бы ему обратиться к Лейси – или к богу, раз уж на то пошло? Лейси осталась без внуков, Биллу с Терезой недоставало сына, Сесили – брата; у Марибель не было отца, у Андреа – мужа. Мак ходил между ними, точно кусочек пазла; он заполнял их пустоты, они заполняли его. Теперь какие-то части отпали, и Мак оказался свободен. Лейси ушла. Бог знает, какую ее частицу он держит сейчас в руке – сгоревшую кость, или мозг, или сердце; что бы то ни было, ему хотелось оставить это себе. Спрятать куда-нибудь в кувшин или сахарницу и хранить там веки вечные.

Один за другим участники церемонии развеяли прах, и теперь, хотя на Мака никто не смотрел, ему стало ясно, что все ждут только его, и уже поздно пытаться что-либо припрятать.

Он крепко-крепко зажмурился и подумал: «Я люблю тебя, Лейси. Я очень тебя люблю. Спасибо, что была моим другом».

И разжал пальцы.

Они постояли в тиши на Алтарной горе. Потом Стивен Рук что-то сказал на языке жестов.

– Какой прекрасный день, – перевела Тайни.

Все согласно кивнули и разбрелись по машинам. Им предстояло вернуться в домик Лейси, где был накрыт стол. Когда же все разойдутся по домам, Мак собирался, устроившись в ее любимом кресле, цедить в одиночку крепкий «Дьюарс».

Он сел в джип, Лав с Вансом устроились на заднем сиденье, хотя переднее было уже свободно, и кто-то мог сесть рядом с водителем. Пустая урна каталась в ногах.

– У меня такое чувство, что я таксист, – проговорил Мак.

– Мы хотим сидеть вместе, – ответила Лав.

– Да, – подтвердил Ванс и положил руку ей на плечи.

Маку опять вспомнилась Марибель, и он в который раз задался вопросом: пройдет ли когда-нибудь неприятное ощущение, что он свалял дурака?

Вереница машин спускалась к подножию горы, густо покрытому вереском. Мак думал о Лейси и своих родителях, терзался мыслями о Марибель и долго не замечал, как Лав смущенно ерзает.

– Я жду ребенка, – наконец сообщила она.

Глава 10 Смена ветра

3 октября

Здравствуйте, С. Б. Т.!

А ведь я чуть было не уступил, чуть не распрощался с отелем. Не из-за денег – от усталости. Да, дочь уехала, это правда, и одному богу ведомо, когда вернется. Когда она исчезла, из меня будто душу вытянули. И вдруг я подумал: из вас тоже, наверное, кто-то вытянул душу, иначе откуда это настойчивое желание завладеть тем, что принадлежит другому? Очень надеюсь, что вы заполните пустоту не моим отелем, а чем-нибудь другим. Пусть у вас все получится.

Я переписывался с вами скорее ради забавы. Была в этом какая-то интрига – разведать, кто же вы такой, распознать вашу личность. Кого я только не подозревал. Мака, Терезу и даже давнего друга семьи, Лейси Гарднер, упокой господь ее душу. Подозревал гостей и членов «Пляжного клуба». По-моему, теперь я близок к разгадке. Вы – совершенно чужой человек, сторонний наблюдатель. А может, и вовсе проходимец без цента в кармане, который устроил все это ради розыгрыша. Да в общем, не важно. С вашей помощью я осознал, сколько на самом деле стоит мой отель. Он гораздо ценнее двадцати пяти миллионов, ведь любовь не измерить деньгами.

Так что это письмо будет последним. Я решительно заявляю: наша переписка окончена. Желаю удачи.

С уважением,

Билл Эллиотт.

В вестибюле воцарился долгожданный покой. Потрескивали дрова в камине, на столике у телефона дымилась горячая чашка травяного чая. Лав влезла в объемные свитера и толстовки, что пылились на полках с начала мая. С переходом на теплый гардероб, с появлением в доме живого огня, она жила предвкушением зимы. У нее имелся заранее купленный билет на самолет, что вылетал в Аспен после закрытия отеля на День Колумба. Она действительно планировала его использовать, хотя и не собиралась задерживаться в Аспене надолго. Удивительно, как резко изменилась ее жизнь за какие-то несколько месяцев. И дело тут не только в обстоятельствах и планах, а в том, что она вообще перестала их строить. Раньше все время было расписано до минуты, разложено по полочкам и выверено на долгие дни и месяцы вперед. На нее вдруг снизошло откровение: жизнь может течь сама по себе, и так даже интереснее.

Ну, скажем, она вообще намеревалась молчать о своем состоянии. Но тут умерла Лейси, и, хотя они не были хорошо знакомы, Лав отчего-то подумала, что смерть старой подруги Мака и появление на свет ее собственного ребенка не такое уж случайное совпадение. Как будто два эти события – составные части единого цикла, одно целое, фрагмент общей картины мира. И вот, на спуске с горы, когда взгляду во всей красе представился золотисто-багряный покров нантакетских пустошей, она выпалила, сама того не желая, заветную весть.

Мужчины были поражены. На долю секунды Ванс застыл с непроницаемым лицом, потом разинул рот и захохотал. От искренней радости. Он был счастлив. Обнимал ее, целовал и все время смеялся. Хлопал по плечу Мака, и тот схватил его за руку, на миг отпустив рычаг переключения скоростей.

– Слушайте, друзья, я за вас рад! Поздравляю. Это просто супер.

– Я буду отцом, – произнес Ванс. – Отцом.

В его взволнованном голосе не было страха – вот что мысленно отметила Лав.