Пляжная музыка - [261]

— Мне нужно и то и другое, святой отец, — ответил генерал. — И я уверен, что вы и весь ваш орден мешаете восстановлению справедливости в том или ином виде.

— Мы знаем, что ваш сын — хороший священник и слуга Господа, — спокойно сказал отец Джуд.

— Он взорвал двух невинных людей! — не выдержал генерал. — Это все, что Господь должен знать о моем сыне.

Судья Макколл стукнул молотком и взглянул на часы.

— Не забудьте, для чего мы сюда пришли. Давайте ближе к делу.

— Как ты выбрался из страны, сын? — спросил генерал. — Ведь твою лодку нашли в море.

— На доске для серфинга, — ответил Джордан. — Я два дня добирался до берега. Неделю пробыл на острове Орион в рыбацком домике Макколлов. Рыбачил и ловил по ночам крабов. Отдохнув и восстановив силы, взял плоскодонку Джека и глубокой ночью отправился к нему домой.

Я поднялся и заявил:

— Теперь моя очередь рассказывать.

Переполнившее меня горе камнем давило на сердце. После поминальной службы я заперся в своей комнате, лег на кровать и попытался определить точный момент, с которого все в моей жизни пошло вразнос.

Вскоре после поминальной службы Шайла уехала, чтобы принять участие в антивоенной демонстрации возле здания ООН в Нью-Йорке, я же отказался к ней присоединиться. Я дал себе торжественное обещание никогда больше не терять контроля над обстоятельствами, которые могут возникнуть на моем пути. Я собирался наладить спокойную и размеренную жизнь. Собирался выращивать герань в ящике на подоконнике, каждый год копать грядки, напоминая себе, что я часть большого природного цикла, расширять свой словарный запас, читая лучших мастеров слова, а приятелей выбирать из числа людей без странностей и фанфаронства. Я больше не хотел страдать из-за накала страстей, бушующих в сердцах моих лучших друзей. Джордана погубило его упрямство, а также неспособность либо помириться с отцом, либо просто уйти с его дороги. Шайла отвергала пассивность родителей и позволяла увлечь себя каждой новой идее, способной наполнить смыслом ее жизнь. Подобно заблудшему раввину, она посвятила себя неустанным поискам еще не написанной Торы.

Амбиции Майка горели ярко, как никогда. Он уже работал в отделе писем агентства Уильяма Морриса на Манхэттене и успел подсунуть проект своего первого фильма агенту, с которым встретился в курилке нью-йоркского спортивного клуба. Каждый вечер он ходил в кино и смотрел пьесы, которые шли не на Бродвее и о которых он мне писал, прикладывая собственные критические замечания и объясняя, что бы он исправил, будь это в его власти. Майк не страдал от присущей южанам привычки оглядываться назад, я же чувствовал, что мне все больше и больше нравится образ жизни паралитика, прикованного к дому.

А потом в одну прекрасную ночь я проснулся оттого, что кто-то зажал мне рот шершавой рукой. Я уже хотел было закричать, как вдруг услышал голос Джордана, который что-то шептал мне на ухо. В темноте мне все же удалось разглядеть очертания лица Джордана, и теперь я уже не сомневался, что это он. Онемев от изумления, я с трудом натянул на себя бермуды, футболку и старые мокасины и вслед за Джорданом перелез из окна на дуб, а потом спустился в сад, наполненный треском цикад, и прошел на мостики, где мы уселись, свесив ноги в воду.

— Как там Иисус? — поинтересовался я. — Слыхал, ты отправился с Ним повидаться.

— У Него все прекрасно. Справлялся о тебе, — ответил Джордан и тут же помрачнел. — А вот у меня все плохо. Со мной что-то не так, Джек.

— Спорить не стану, — согласился я. — Вся лодка была залита твоей кровью.

— Группа крови моя, только принадлежала эта кровь другим людям, — объяснил Джордан. — Я еще в психушке все это задумал. А что сказал мой отец о самолете?

— О каком самолете? — не понял я.

— О том, что я взорвал, — отозвался Джордан.

— Ты не мог это сделать! — воскликнул я, молясь про себя, чтобы я оказался прав.

Голос Джордана был каким-то призрачным, безжизненным.

— Я уже в восемь лет мог с закрытыми глазами проехать по полю на танке M1. Хочешь узнать, как приготовить коктейль Молотова? Самодельное взрывное устройство? Или установить пунджи[217] в экскрементах на тропе? В Уотерфорде я прошел по канализационной системе, так что знаю, как улизнуть, если сюда заявятся коммунисты.

— Джордан, случилось нечто похуже, — вздохнул я.

— Да, Джек, с самолетом я зашел слишком далеко, — ответил Джордан. — Я знал, что тебе это не особо понравится.

— Ты когда-нибудь слышал об Уиллите Эглсби или Бонни Пруитт? — спросил я.

— Не-а. Кто такие?

— Они были в самолете, когда тот взорвался, — объяснил я. — Люди думают, что они сами себя подорвали. Так сказать, акция протеста непонятых любовников.

Я до сих пор удивляюсь, как крик отчаяния Джордана не разбудил в ту ночь буквально каждого спящего жителя Уотерфорда. Он рыдал, а я прижимал своего друга к себе и пытался придумать, как его спрятать. Перед рассветом я снова провел Джордана через сад, а потом по ветвям дуба в спальню. Подставив стул под люк в потолке, помог Джордану забраться на чердак, чтобы тот мог поспать на старых матрасах. Нервное расстройство, которое в свое время придумал для отмазки от суда генерал Эллиот, на сей раз случилось на самом деле. Джордан предавался горестным переживаниям в условиях немыслимой жары на чердаке, наверху, в то время как я, единственный человек в мире, знавший, что он жив, в спальне, внизу, разрабатывал план его спасения.