Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка - [2]

Вот и сейчас, рассекая по еще по-субботнему полупустым утренним улицам на своем «мондео», Роман в который раз отметил, что лето городу к лицу. Как ни одна другая пора года.

Конечно, оно и в остальные времена неплохо. Особенно зимой и поздней весной. Однако ж сезон белых ночей — это песня особая.

Вспомнил, насколько непривычным было поначалу ощущение того, что ночью видно почти как днем.

В Каракалпакии были ночи как ночи. Тьма-тьмущая, подсвечиваемая луной и россыпью звезд. Что зимой, что летом.

А здесь можно преспокойненько читать без светильника. Впрочем, до чтения ли молодому парню, пусть и студенту университета, в летнюю ночь? Тем более что нет той одуряющей жары, к которой он так и не смог приспособиться за годы, прожитые бок о бок с пустыней…

Ехать с Васильевского острова, где он квартировал, до улицы Рубинштейна, где находился офис информагентства «Россприбалт-Питер», было совсем недалеко и недолго.

Проехал по Невскому и свернул чуть дальше Аничкова моста с застывшими изваяниями коней и наездников работы барона Клодта. Сбросил скорость и покатил между двух рядов живописных старых домов. Мимо театра «Зазеркалье» и Малого Драматического, мимо Дома Толстого и здания, построенного в начале прошлого века в стиле конструктивизма и отчего-то носившего странное название «Слеза Социализма». Мемориальная доска, прилепившаяся на стене, сообщала, что здесь в свое время проживала поэтесса Ольга Берггольц, ставшая голосом блокадного Ленинграда.

Не доехав до улицы Ломоносова, примыкающей к Загородному проспекту и образующей с ним один из знаменитых Пяти Углов, Градов притормозил. Без проблем припарковавшись, что было бы мудрено сделать в будний день, вошел в здание информагентства.

Цербер на проходной потребовал предъявить удостоверение. Роман взглядом профессионала, привыкшего видеть потенциального противника в любом, кто становится на твоем пути, оценил подготовку парня. Ничего. Нормальная подготовка. Неплохо подбирает штат их охранное ведомство.

Раскрыл корочку. Охранник внимательно изучил записи, сличил фотографию с оригиналом, сделал пометки в журнале и милостиво кивнул, разрешая следовать дальше.

Поднявшись на второй этаж, начальник Восточного отдела прошествовал к кабинету шефа.

В приемной было пусто.

Значит, не аврал. И Ильич не свистнул всех наверх. Уже легче.

Толкнул дверь и заглянул вовнутрь.

— Проходи! — рявкнули из глубины кабинета. — Чего жмешься, как первокурсник возле деканата?

Роман зашел.

Глава «Россприбалт-Питера» Владислав Ильич Яшин с хмурым видом восседал за массивным столом, крытым зеленым сукном. Стол был старый и остался здесь, вероятно, еще со сталинских времен, когда в доме размещалась какая-то писательско-журналистская организация.

Без церемоний плюхнувшись в гостевое кресло, Градов выжидающе уставился на Ильича.

Шеф был старше его лет на пятнадцать, но благодаря усиленным занятиям спортом сумел сохранить почти юношескую фигуру. Только «гусиные лапки» у глаз да присыпанная пеплом шевелюра выдавали его реальный возраст.

— Завтракал? — буркнул Ильич вместо приветствия.

— Ты что меня перекусить пригласил? — удивился Роман.

— Разговор будет долгим, — пообещал шеф.

Достав из пиджачного кармана пухлый бумажник, выудил оттуда сине-зеленую купюру и протянул Градову.

— Сгоняй вниз! Купи пузырь коньячку и пожевать чего-нибудь.

Пить с утра пораньше? Фи. Но дело хозяйское.

— Я за рулем, — предупредил на всякий случай.

— Так и я тоже не пешком сюда притопал, — огрызнулось начальство. — Мы к кофею. По чуть-чуть.

— Да у меня есть, — оттолкнул было тысячную Роман, однако Яшин настойчиво затолкнул бумажку ему в руку.

— Я тебе выходной испортил, мне и проставляться.

Тоже верно.

Гастроном располагался в соседнем здании. Не супермаркет, но достаточно крупный, и ассортимент здесь был вполне достойный. Да и цены не кусались.

Романа здесь знали, как и большую часть сотрудников информагентства.

— Ирусь, — обратился парень к хорошенькой чернявой продавщице, встретившей его появление в магазине ослепительной улыбкой. — Мне бы полкило «Хеннеси», чуток маслица, баночку икорки красненькой, батон, ну и нарезки всякой. Сделаешь?

— Какие вопросы, Ромчик? — в тон ему ответила девушка.

Быстро справившись с заказом, протянула Градову пластиковый пакет со снедью и выпивкой.

— С тебя девятьсот восемьдесят рублей, — сообщила.

Молодой человек бросил на прилавок купюру.

— Сдачи не надо!

И, развернувшись, зашагал к выходу.

За его спиной послышался испуганный писк.

— Ром!

— Я же сказал, оставь сдачу себе, — не сбавляя шаг, бросил через плечо журналист.

— Но, Рома, подожди! — каким-то нехорошим голосом сказала Ирина.

— Да в чем дело? — повернулся лицом к прилавку парень.

— Тут это, — замялась продавщица. — Она того… Фальшивая.

— Что?! — У Градова полезли на лоб брови. — Ты уверена?

— Ага, — кивнула брюнетка. — Я детектором проверила.

Краем глаза Роман заметил, что к нему из дальнего угла рванулся здешний шкаф-охранник. Парень был незнакомым. Наверное, новенький.

— Все нормально! — поспешил успокоить мордоворота. — Все нормально!

И полез за собственным лопатником.

Бугай, видно, не понимал человеческой речи. Настроившись на сигнал опасности, поданный продавцом, он отключил все остальные органы восприятия.