Плясать до смерти - [32]
В общем, каждому сыскалась вина. Только Тим презрительно морщился, нетерпеливо переминался: что теперь значит весь этот хлам?
— Ладно, пошли! — Я шагнул к двери с ключом наперевес. Ностальгировать надо в меру. Запер этот ящик Пандоры, наверное, уже навсегда.
За Аллой потянулись на воздух все. Только Кузю никак не вытащить: ходил по коридорам, прислушивался к скрипам.
— Все же на ходу, можно поправить, — бормотал, крепко завороженный здешними перспективами.
— Скажи, что ты тут собираешься строить? — Остался с ним только я, верный друг.
Кузя посмотрел на меня диковато:
— Новую жизнь!
Ночью спали так себе. Они в комнате, мы на террасе. Холодно, жестко. Но главное — мысли. От них не уйти. Что я подарю ей на семнадцатилетие? Важнейшая дата!
Вещь? К вещам она почему-то равнодушна. Как и Нонна. Но у той в пору молодости и красоты наряды были. А этой словно все равно. Странная девочка. Да и не на что покупать: все наши вклады закрылись и, кажется, навсегда!
Подарить ей к семнадатилетию идею? Уже дарил. Возможно, когда-то сработает, но пока не видать. Надо что-то особенное, лишь такое и помнится и может выстроить жизнь. Но нету ничего. Отсюда — страдания!
Как же ее спасти?! Всю ночь не темнело, только светлело, и, когда вовсе стало светло, бесшумно оделся. Дом обошел по росе, продребезжал стеклом. Кузя, видимо, тоже не спал — мгновенно явился. Рикашка, наш сторож, храпел.
Я приложил палец к губам: не разбудить бы! Повел Кузю в угол двора. Сперва он недоуменно таращился, после сообразил. Отвели сгнившую дверь сарая. Тут свалена наша жизнь! Спущенный футбольный мяч, что в детстве гоняли. Ракетки с лопнувшими струнами. Гамак. А вот посеребренный паутиной бредень — последний раз, наверное, «бредили» как раз в семнадцать.
Из груды ссохшихся «раритетов» вытащили его.
— Пойдем, побредим, — предложил. Взяли и канистру.
Шучье озеро было еще в тумане — бррр! Но, натеревшись спиртом снаружи и изнутри, смело вошли в воду, растянули сеть, каждому — палку в руки, разошлись широко! Долго тянули с натугой сеть в водяных зарослях, выдавливая ногами зловонные пузыри, оскальзываясь, падая плашмя. Превратились в глиняных големов. Туман разошелся, зато сошелся народ. Начались издевательства. Но мучились не зря. В целлофановом мешке бились-колотились два существа: рак и щука! Рака еле выпутали из ячеи. Здоровый попался. Щучка — с ладонь. Сплавали, вымылись и, в общем-то счастливые, вернулись.
Выманили наших дам, пошушукались, в домик-кухню зашли. Алла, конечно же, сразу выдвинула идею: щуку подарить Насте, а рака — Тимке. Равноправие. Но не в такой день! Даже Кузя дал ей отпор. Из кастрюли поднялся пар…
И когда наши дети, заспанные и недовольные (дети всегда недовольны!), сели за стол, грянуло «Хэппи бёздей!» и мы с Кузюшкой, полуодетые, но в чалмах (то ли восточные маги, то ли волхвы), на блюдах мейсенского фарфора внесли дары, беловатую щучку и розового рака, и поставили перед Настей, низко склонясь.
— Та-ак! А где лебедь?! — улыбнулась Настя.
Умная была дочь.
Поэтому прочел ей стих Пушкина. Рано, может быть, для ее возраста? Нет, похоже, пора.
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет; настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Поцеловал ее. И тут порыв ветра и, словно торжественная барабанная дробь, град шишек по крыше. Зааплодировали. Настя раскланялась.
Я, стараясь показать, что не только слово свыше, но и наше целебно, свой стих сочинил:
Кто кидается шишками?
Бог. Вот одна залетела в сапог.
Сразу две прискакали в шалаш.
Развлекается, строгий-то наш!
Овации были, но уже послабей. Стали ломать с Настей рака. Оказалось, первый раз в ее жизни. Показал ей его «животик» (называемый почему-то шейкой), расколупал, протянул ей розовую дольку — ни разу еще, бедняжка, не ела! А мы провели молодость в грудах рачьей скорлупы! Куда делось все? Что за время ей выпало?
— Давай, папа, ты укуси! — растрогалась Настя.
— Да я уж… укусывал в свое время!
Настя всосала шейку, мяла языком.
— Ску-усна?! — спросила Нонна с выражением счастья, будто ела она сама.
Да и я был счастлив. С детьми все переживаешь повторно. Наслаждение сейчас намного сильнее, чем ел бы сам!
Друзья наши смотрели слегка ревниво на этот ритуал: вокруг их Тима таких церемоний почему-то не происходило.
— Так день рождения же! — приметив их недовольство, простодушно объяснил ей.
А где щука? Щуренок исчез! Оказывается, его под шумок стянул милый наш песик. Вздохнул виновато. И тем, надо отметить, все спас.
— Ладно! Гуляем! — Я потрепал кудри на его лбу.
Все засмеялись, кроме Тима, который побледнел даже, обидевшись всерьез. Интересный мальчик!
— Так! Закусочка хорошая! — Настя, довольная, погладила живот. — Теперь надо бы!..
— А давай!
Развели немножко спирта «Рояль» — единственное крепкое питье того времени.
— Ну, Настя! — Я поднял рюмку. — Чтобы все было по-твоему, но чтобы и нам это нравилось!
— Обещаю, отец!
Мы поцеловались.
— А теперь… — вскочил с рюмкою Кузя. И полетели!
— Костер! Тимка, давай костер! — раскрасневшись пятнами, кричала Настя. — Помнишь, как тогда!
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
П 58 P 2 Попов В. Г. Нас ждут: Повести / Рис. Ф. Волосенкова. — Л.: Дет. лит., 1984. — 207 с., ил. ДЛЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА В пер.: 1 р. О предназначении человека на земле, безграничных его возможностях рассказывают повести Валерия Попова; о том, что «нас ждут» и загадки Вселенной и непростые задачи на земле. © Издательство «Детская литература», 1984 г.
Германия, 1939 год. Тринадцатилетняя Магда опустошена: лучшую подругу Лотту отправили в концентрационный лагерь, навсегда разлучив с ней. И когда нацисты приходят к власти, Магда понимает: она не такая, как другие девушки в ее деревне. Она ненавидит фанатичные новые правила гитлерюгенда, поэтому тайно присоединяется к движению «Белая роза», чтобы бороться против деспотичного, пугающего мира вокруг. Но когда пилот английских ВВС приземляется в поле недалеко от дома Магды, она оказывается перед невозможным выбором: позаботиться о безопасности своей семьи или спасти незнакомца и изменить ситуацию на войне.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.