Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения - [129]
Следующим был Станзиола, молодой человек, который, как оказалось, был учеником Борга. Его попытка должна была быть недолгой. После того, как, по его словам, он определил, что природный поток пересекает участок, он подошел к открытой трубе, чтобы посмотреть на текущую воду, поместил в нее ногу и, взглянул в направлении стока, который он оттуда не мог видеть. Его биолокационный прут отказывался наклоняться, и он утверждал, что вода не текла. У меня было мнение, что Станзиола думал, что мы его обманывали, не запуская воду в трубу, поскольку он не мог чувствовать вибрацию в местах, где он ходил. (Поскольку подача была самотеком, трубы не вибрировали вообще. Это имело важное значение, поскольку так можно было обнаружить путь, даже через слой земли.) Мы усилили струю, пока она не стала потоком, и Станзиола все равно ничего не обнаружил. Было принято решение, что он не мог участвовать в соревновании, и он был официально дисквалифицирован. Тем не менее, я предложил неофициально его протестировать, попросив его снова найти природный поток с завязанными глазами. Он не мог отказаться от такого испытания, и хотя только две из выбранных им точек оказались в пределах трех шагов от подлинного пути, который он отслеживал, он заявлял о периферийных эффектах, и мы провели последний тест, в котором его провели по участку случайным образом и спрашивали, был ли он над природными водами или нет. Из четырех раз, когда он был в правильном месте, он сказал «нет» два раза, и из четырех раз, когда он был в неправильном, он сказал «да» два раза. По крайней мере, он был последователен.
Следующим пришел Сенаторе, и оказался самым драматичным из всех исполнителей. Он использовал кусок тростника, перекрученного пополам почти по центру, чтобы обеспечить гибкое соединение. Это устройство было похоже на устройство Борга, но когда Сенаторе им управлял, мы стояли спиной. Оно постоянно вылетало у него из рук; один раз он попал им в оператора, и его пять раз меняли после поломки. Он откидывал голову назад и сильно хмурился, топал по участку и поминутно поправлял колышки. Было принято решение, что Сенаторе может использовать только один тест, а не три, чтобы решить вопрос, так как быстро приближалась темнота, и он полностью согласился с этим дополнительным и необходимым правилом в письменной форме. Его единственная попытка была безнадежно неточной. Надо ли говорить, что он заявил перед камерами, что добился 100-процентного успеха?
Мы с Пьеро уехали, оставив трубы на месте на случай, если кто-то захочет проверить макет, хотя мы справедливо считали, что лозоискатели признают присягу, принятую инженерами, геодезистами и адвокатом в отношении расположения труб и всех других соответствующих деталей. Мы были безупречно честны с ними об официальных свидетельствах и условиях, и мы обнаружили, что они отвечали взаимностью. Пьеро был обеспокоен тем, что если открыть профессору Боргу, что он потерпел неудачу, то это его убьет, поскольку тот долгое время поддерживал свою безупречную репутацию, и ему сопутствовал неминуемый успех. Но я заверил Пьеро, что он, как и другие, легко оправится от удара. Фанатиков не так легко обескуражить фактами или истиной. Пока мы ехали в ресторан, где должна была наступить развязка, три лозоискателя (Фонтана уехал, чтобы вернуться домой, делегировав Борга его представлять) говорили друг с другом, пытаясь логически объяснить расхождения в их результатах.
После прибытия в назначенное место, вместе с лозоискателями и всеми официальными лицами, до меня дошло, что это была странная ситуация. В замешательстве были мы с Анжело и Родригесом, а не лозоискатели. Я стряхнул с себя это чувство и решил рассказать все, как было. Мы представили план сборки скрытых труб и наблюдали за выражениями на лицах. Было короткое молчание. Затем от группы высказался Борга, откинувшись на спинку стула. Он сказал: «Мы проиграли».
Но через две минуты он разразился длинной тирадой обо всем, от солнечных пятен до геомагнитных переменных, хотя ничто из того, что он сказал, все равно не оправдывало ужасные провалы, которые были очевидны. Мы подали вино в большом количестве как подготовку к приему пищи и как общее анестезирующее средство, надеясь, что когда подадут еду, Борг будет вынужден умолкнуть. Не повезло. Он продолжал говорить сквозь рот, набитый эскалопом и макаронами.
Все лозоискатели, которые подверглись проверке, потерпели неудачу. Двое, которые «нашли» природную воду, сильно разошлись во мнениях, а те, кто не нашли воды вообще, тоже разошлись. У всех были положительные биолокационные реакции, и все были уверены в своей правоте, но реально они вообще ничего не обнаружили. У всех была солидная репутация успешных лозоискателей, но все же все утверждали, что это было первый раз, когда они проходили контролируемый тест и были тщательно проверены на корректность! Только метод, подобный тому, который разработал я, мог уладить вопрос раз и навсегда. Их первые и единственные надлежащие тесты доказали, что у испытуемых нет способности к биолокации. Все же, я совершенно уверен, что эти люди все еще утверждают, что они — лозоискатели. Невероятно? Да, но типично. Только два лозоискателя, Фонтана и Станзиола, решили, что на территории была «естественная» вода. Таким образом, они не согласились с двумя другими, которые утверждали, что там не было такой воды. Как видно из этой диаграммы, Фонтана и Станзиола даже противоречат друг другу о том, где была эта вода.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.