Плутониевая зона - [33]
Зарегистрированные дозы, полученные участниками ремонтных работ, — от 26 до 108 рентген.
После этой аварии допустимые нормы облучения эксплуатационного персонала были снижены приказом начальника ПГУ вдвое: 0,1 рентгена — в смену, 30 рентген — в год.
В ноябре 1948 года предполагалась первая массовая выгрузка из реактора облученных урановых блочков.
При проведении операции разгрузки в подземной шахте заклинило кюбель (транспортную емкость) с несколькими тоннами урана. Пришлось разгружать готовую продукцию прямо в шахту, под защитный слой воды. Для того, чтобы удалить застрявший кюбель, пришлось разрезать его сваркой. Потом установили новый кюбель, а в него вручную переложили из-под воды около тысячи облученных блоков.
Радиоактивный фон в месте проведения работ контролировался дозиметристами с помощью переносных приборов, фиксирующих интенсивность гамма-фона. Они-то, дозиметристы, и облучались более всех остальных. Для ремонтных работ был мобилизован весь мужской персонал смен и дневных служб. Работами руководил специальный штаб во главе с Ефимом Павловичем Славским.
«Творцы ядерного Щита», 1998 г.:
«Работой руководил главный механик. Работали по одному человеку. К рабочему месту приходилось добираться по металлической лестнице, длина участка от входа сверху до места работы внизу — около сорока метров. Из-за неплотности задвижек на водоводах на рабочее место лилась вода с температурой 5-10 °C. В этой работе принимал участие и сам Е.П. Славский. Поскольку работающему приходилось несколько минут находиться в потоке холодной воды, на выходе каждый получал по 75 граммов разведенного спирта».
Спирт считался тогда самым эффективным и легкодоступным защитным средством против воздействия радиации, хотя никаких достоверных данных на этот счет в те времена не существовало.
«Когда Е.П. Славский поднялся наверх после первого захода, разливающий подал ему стаканчик с общей дозой, но тот отбросил стаканчик и поинтересовался, нет ли посуды побольше. Выпив быстро принесенный и наполненный граненый стакан, он пошел на второй заход. Инженер-дозиметрист, перегородив ему вход, сказал:
— Ефим Павлович, вам туда больше нельзя. Вы уже получили разрешенную дозу облучения, а она и так приличная.
— Вам запрещаю, а себе даю разрешение на второй заход, — ответил Славский и стал спускаться по лестнице к месту сбора блочков. Шестнадцать дней в чрезвычайно тяжелых и сложных условиях шла работа по удалению кюбеля и очистке приямка от облученных блочков. Реактор все это время работал не останавливаясь».
Пример Славского, демонстративно пренебрегавшего опасностью и фактически поощрявшего прием спирта как лучшего лекарства против радиации во время аварийных работ, был заразителен среди ремонтного персонала. После этого случая рабочие начали сами требовать сто грамм накануне или перед самым выполнением аварийных работ «для воодушевления и спокойствия».
Кузнецов свои 75 грамм принял тогда с узаконенным удовольствием. А дрожащий от холода Андрей отказался: он увидел в этом что-то унизительное.
Никто из ремонтников после этой аварии с жалобами к врачам не обращался. Профилактические медосмотры еще не наладились. Андрей впервые тогда почувствовал себя как-то не в своей тарелке, но проявлять слабость стеснялся. В дружеском разговоре с Кузнецовым упомянул о тошноте и слабости. Николай Михайлович сразу взял быка за рога:
— Андрюха, скажи мне главное: у тебя член по утрам стоит? Андрей сильно смутился, но ответил утвердительно, хотя и не очень уверенно.
— Ну и все, это главное. Значит, все в порядке. Но подумав пару минут, добавил:
— Все ж таки надо тебе поскорее жениться. А чего откладывать-то?
Сварщик Пронин умер через шесть дней.
Первый смертельный случай изменил отношение руководства к вопросам техники безопасности. Начали срочно строить лечебный корпус со стационаром.
17
В октябре 1948 года Лидию в числе двух десятков инженеров-технологов объекта «Б» командировали в Москву, в НИИ-9, для углубленного изучения на опытной установке «У-5» технологии извлечения плутония из облученного урана.
В конце декабря планировался пуск радиохимического завода в плутониевой зоне. И командированные должны были через два месяца вернуться в зону в качестве квалифицированных специалистов, способных возглавить участки, цеха и лаборатории нового атомного завода.
Варвара с Татьяной остались вдвоем в комнате. Работы на заводе прибавлялось с каждым днем. Начался монтаж технологического оборудования. Иногда приходилось по просьбе руководства задерживаться до глубокой ночи, а то и до утра. Изучение химических процессов и регламентной технологии проходило теперь уже по заводским, рабочим чертежам. Параллельно на будущих технологов возлагался дополнительный контроль над монтажными бригадами.
Андрей после отъезда Лидии заходил к девушкам в гости чаще прежнего. Настойчивый совет Кузнецова не тянуть со свадьбой не выходил у него из головы, особенно после тяжелой аварии в начале ноября. Но обстановка в уютной комнатке общежития с каждым днем теряла легкость и непринужденность. Варвара постоянно чувствовала себя лишней и старалась не мешать влюбленным. То уходила на вечерний сеанс в кино, то просто на прогулку в соседний нетронутый лес. В предпраздничный вечер 5 ноября она гуляла долго и упорно. Замерзла, терла рукавицей нос и щеки, но не хотела возвращаться рано. И все равно еще застала Андрея в общежитии. Он сидел рядом с Таней, на ее примятой кровати. Немного смущенный, но с приподнятой головой и каменным лицом. Танина рыжая копна, подправленная наспех, сбилась набок.
Повесть посвящена всем, кто участвовал в создании первой советской атомной бомбы: ученым, конструкторам, разведчикам, а также инженерам, лаборантам, рабочим и заключенным, вынесшим на своих плечах все тяготы строительства и освоения первых атомных объектов.В историческом плане настоящая повесть является продолжением предыдущей повести «Накануне аврала», но в литературном отношении это — самостоятельное художественно-документальное произведение.В повести использованы подлинные документы, рассекреченные в последние годы («Атомный проект СССР», т.
«Пусковой объект» — вторая повесть автора, написанная в жанре письменного рассказа. В ней отражена неизвестная широкой общественности «закрытая» страница в «атомной» истории СССР. Автор является участником тех событий, что придает повествованию достоверность и искренность.В Главе 2 использованы факты из документальной книги австрийского ученого А. Вайсберга «Россия в горниле чисток.» (1951 г.)Автор выражает благодарность Институту содействия общественным инициативам «ИСАР» за финансовую поддержку при издании повести.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.