Плутон - [7]

–Да, мы так давно знакомы, но я только сейчас понял, что совсем ничего о тебе не знаю, – говорю я. – Хочу понять, какой ты человек. Хочу увидеть тебя твоими глазами. Ведь нам предстоит целый полет бок о бок. Возможно, – делаю паузу, – мы проведем вместе остаток нашей жизни на этом корабле.

–Нет, – говорит Венера и смеется, – я не собираюсь провести остаток своей жизни на этом корабле. Мы обязательно вернемся домой, и я возьму тебя в свою команду по туризму на Плутон. Людям нужны такие разговоры. Потому что порой они сами не знают, кто они такие, пока у них не спросят. Только отвечая на вопросы вслух, мы находим на них ответы внутри себя.

Да, все так, как и говорила Лу́на: вопросы и ответы.

–Так какие пять вещей ты ненавидишь? – спрашиваю еще раз.

–Только две. Одиночество и роботов.

А внутри себя я ликую. Наш разговор пошел именно в то русло, в которое я и планировал.

–Одиночество? – спрашиваю. – Оно же вроде в пятерке лучших?

–Да, я обожаю быть в одиночестве, – отвечает Венера. – Но ненавижу, когда это одиночество длится слишком долго.

–А что не так с роботами?

–Я уже говорила. Они живут моей мечтой.

Теперь самое время для моей коронной проповеди. Через пять минут она поймет, кто она есть. А я спасу жизнь роботу и отправлюсь покорять мечту всей своей жизни.

–Ты же знаешь, – говорю я, – что человек ненавидит то, что есть у него внутри? То, – пауза, – что он отказывается признавать. Или, – пауза, – не имеет смелости признать, хоть и хочет. То, – пауза, – что он отрицает в себе. То, – пауза, – что он хочет и может иметь. То, – пауза, – что уже имеет, но попросту не замечает. Ненависть, – пауза, – всегда сигнал.

Правда же, я был хорош?

–Хочешь сказать, что я – робот? – говорит Венера и заливается смехом. – Это очень смешно, очень-очень.

Но вдруг Венера останавливается, и от смеха не остается и следа. Она говорит:

–О божечки… Кажется, я все поняла!

О, да! Я знал, что у меня получится.

–А что, – пауза, – если нас не случайно отобрали в эту экспериментальную команду? – говорит Венера. – Что, если команда и вправду экспериментальная? А полет на Плутон – всего лишь прикрытие. То есть мы – не люди, мы – расходный материал, подопытные крысы. Мы с тобой похожи лишь тем, что нам нечего терять в этой жизни. Ни семьи, ни друзей, ни любимых – ничего этого нет. Если нас отправить в Космос, никто на Земле не станет горевать, если мы вдруг не вернемся. Мы как те роботы в человеческом обличье. Никто не заплачет на наших похоронах.

–Думаешь, это заговор? – спрашиваю я.

–Очень на то похоже.

Я не знаю, кому верить. До этого момента моим безоговорочным командиром была Лу́на и ее приказы не обсуждались. Но Венера звучит чертовски убедительно. Робот звучит чертовски убедительно. И тут я впервые задумываюсь: а робот ли?

–Этот полет обречен, как ни крути, – говорит Венера. – Просто помни, когда будешь переступать порог корабля, что добровольно загоняешь себя в ловушку, – пауза. – В любом случае, я буду рада провести остаток своей жизни вместе с тобой. Потому что, – пауза, – мне действительно нечего терять.

Венера дружески хлопает меня по плечу, а затем набрасывает на себя свитер и берет бумажный стаканчик с кофе. Она уходит, оставляя меня наедине со звездным небом. Почему? – проносится в моей голове. – Почему от кофе до сих пор идет пар?

А что, если Венера на самом деле человек? Что, если татуировка серийного номера на мочке уха – всего лишь обманка? Что, если смысл моего задания в чем-то другом? Что, если это я должен что-то понять?

***

—Ты понял? – спрашивает Лу́на.

Лу́на сидит в кафетерии космической станции и болтает ложкой в стаканчике кофе, когда я подсаживаюсь за ее столик. Честно, ничего не понял. Мой стаканчик с кофе обжигает пальцы, и я пока отставляю его в сторону.

–Что понял? – спрашиваю я.

–Что с Венерой?

–Она отказывается видеть робота внутри себя.

–Я могу готовить документы на ее отключение или ты хочешь еще немножко времени? – спрашивает Лу́на.

И вроде все по протоколу, наверное, но почему-то я слышу в ее голосе сарказм. Какая же она холодная стерва! Почему, почему она такая холодная? Такая строгая и расчетливая. Без промедления готова расстаться с членом экипажа, потому что он не такой. Не такой, как нужно, или не такой, как она сама? Мы ненавидим то, что боимся признать в себе. Так чего же ты боишься, Лу́на?

–Так я могу? – повторяет вопрос Лу́на.

–Не знаю, – отвечаю. – Я не вправе распоряжаться чужой жизнью.

–О, да, сейчас я в твоих глазах выгляжу палачом. Хладнокровным, беспощадным, бессовестным палачом. Но, знаешь ли, у меня тоже есть сердце. Какое никакое, но все же сердце. Я – не враг. Я здесь, чтобы помочь тебе. Таким, как ты.

Ну вот, теперь я запутался еще больше и уже совершенно ничего не понимаю.

–Ну, хорошо, – говорит Лу́на. – Чего ты хочешь, Плутон?

–Я хочу увидеть Космос, – говорю свою отточенную фразу.

–Но для этого совсем не обязательно лететь на другой конец Вселенной. Потому что Космос здесь, – Лу́на вытягивает указательный палец и тычет им в меня. – Ты и есть Космос. Часть его. Мы все – часть Космоса, поэтому он всегда с нами. Он в нас. Ты вообще давно заглядывал туда в последний раз?