Плотогоны - [32]

К чему быть готовым, он не сказал, однако в словах Цыгулева Дмитрович услышал какое-то недоброе предупреждение, и он встревожился.

— Но это же чистейшей, воды абсурд, — проговорил он так громко, что Цыгулев в Москве, на другом конце провода, поморщился и постарался отвести трубку от уха. — Кто это разрешит, чтоб целое учреждение переводили из одного министерства в другое?

— Во-первых, уменьши звучность голоса этак децибелов на пятьдесят, — попросил Цыгулев, — не то, знаешь ли, полетят блоки на автоматических станциях. Во-вторых, не волнуйся. Если и решат перевести, то произойдет это не так уж быстро. Звоню же я тебе вот почему: если не хочешь переходить от нас, то заготовь заранее необходимую документацию. Ну, и сам знаешь… Соответствующую базу, — подсказал он после небольшой паузы, не рассчитывая, по-видимому, на догадливость Дмитровича.

Однако этого он мог бы и не делать: Дмитрович, когда чувствовал приближение опасности, начинал соображать неплохо.

Он долго, почему-то слишком долго клал и все не мог положить на рычаг трубку, лотом задумался, глядя неподвижными глазами в противоположный угол кабинета, где стоял большой зеленоватый сейф.

Дмитрович уже около двадцати лет занимал всевозможные руководящие посты, поэтому эмоции в его решениях не играли ровным счетом никакой роли. Да и вообще, обдумывая какие-либо производственные вопросы, как бы тесно они ни были связаны с его особой, Дмитрович никогда не давал волю чувствам, справедливо считая, что они только мешают ясности мысли. Однако на этот раз он не мог избавиться от слепой, яростной злости на Метельского. Это ж надо быть такой гадиной, думал Дмитрович, работать вместе, сидеть вместе на всяческих собраниях и совещаниях, каждый день встречаться, здороваться, смотреть в глаза — и готовить исподтишка, из-за угла удар.

Управление Дмитрович считал своим родным детищем, вынянченным из пеленок и выкормленным с первого же дня существования. Дмитрович до мельчайшей подробности помнит, как ездил в Москву утверждать штатное расписание, как по одному человеку, набирал административный аппарат, рабочих, инженеров. Помнит, как отвоевывал комната за комнатой помещение, как старался наладить добрые отношения с горсоветом, и когда однажды возник вопрос, о чем вести там в первую голову разговор — о добавочной площади для конторы или о расширении его собственной квартиры, он без колебания выбрал первое.

И вот управление разрослось, появилось множество отделов, осваиваются солидные капиталовложения, старые стены настолько стали тесны, что ни в одной инстанции даже не появилось сомнений, давать или не давать им площадь в совсем новехоньком доме, который строители намечают сдать к концу года. Дмитрович поторапливает их то добрым словом, то угрозами, а в это же самое время главный инженер готовит ему удар в спину. И хоть бы одним словом намекнул, хоть бы, на худой конец, посоветовался…

Впрочем, он что-то такое говорил перед отъездом… Но нет, разве то был разговор, который должен был бы состояться между ними?

И тут, как ни был Дмитрович сердит на Метельского, привычка реально оценивать положение взяла верх над обидой.

Допустим, сказал он себе, Метельский поделился бы с тобой своими планами, показал ту самую докладную записку, которую повез в Москву, — разве ты согласился бы с ней, разве не принял бы определенные меры, чтоб помешать ему? И разве ты сам, в конце концов, не сделал бы то же самое, что и Метельский, если бы задумал нечто подобное? Так что стоит ли злиться вместо того, чтобы серьезно и не торопясь доказать министерству ненужность реорганизации, какую предлагает Метельский. Хотя в министерстве, подумал он, вряд ли потребуются его доказательства — скорее всего там будут отстаивать нынешнюю структуру их учреждения, в особенности если учесть, что принят новый план по прокладке линий коммуникаций: кому они смогут его передать? Вопрос может быть решен только в Госплане или в другой очень высокой инстанции, там же интересы управления будет представлять Министерство связи — не может быть, чтоб из затеи Метельского что-нибудь вышло.

Ну, а если выйдет — что тогда? Конечно, он, Дмитрович, начальником здесь не останется, и Метельский это прекрасно понимает, поскольку с электронно-вычислительной техникой Дмитрович как специалист не знаком. Он окончил строительный институт, отлично знает строительное дело, в системе Министерства связи досконально изучил специфику заказов, так что тут, в этом кабинете, он полностью на своем месте и не позволит кому бы то ни было переделывать на свой лад управление. Если же Метельскому по вкусу вычислительная техника, если ему хочется работать в другом месте — с богом, как говорится, подавай заявление, ищи работу по любимому профилю, здесь же не мути воду…

И снова злость на Метельского тяжело шевельнулась в сердце. Неужели Метельский мечтает занять его место, неужели хочет спихнуть его? Напрасно, как видно, он, Дмитрович, не реагировал на намеки относительно того, что главный инженер командует здесь как хочет, напрасно давал ему столько воли. Ишь ты: затуманил мозги перспективами, электроникой, своими программистами, а сам думал при этом о собственной выгоде.