Плотогоны - [19]

Возвращаясь к столу, Метельский потер свой тяжеловатый, массивный подбородок. Пальцами он ощутил колючую щетину — борода растет как на дрожжах, ведь утром брился… Он достал расческу, провел ею по коротким, густым волосам — они тоже, как говорят парикмахеры, жесткие, как проволока. Однако похоже на то, что к старости он не будет сверкать лысиной — вон ему уже сорок два, а прическа такая же, как и у молодого.

Он, правда, никогда не был красавцем — и рост невысокий, и линии лица невыразительные, и все же женщины никогда не обходили его своим вниманием. Может, имела значение его спортивная фигура, может, нравилась его манера держаться — твердо и независимо; говорят, женщины очень остро угадывают а мужчине твердость характера, им, видимо, нравится чувствовать себя рядом с такими слабыми, хрупкими созданиями. Так это или не так, но Метельский часто ловил на себе их заинтересованные взгляды. Одно из подобных слабых, хрупких созданий своей неприспособленностью к жизни, своими капризами испортило ему служебную карьеру, заставив остаться в Минске после института.

Думая об этом, он следил глазами за Будник, вошедшей в кабинет вместе с Кунько. Вошла легкой походкой, без тени боязливости, с которой входили к нему даже бывалые бригадиры-электроники. Кунько также не испытывает здесь страха — уверенная в себе, напористая пошла молодежь. Видимо, есть у нее, у этой молодежи, крепкая арматура внутри. Арматура?.. Да, да, именно она: стальной стержень знаний, профессиональной компетентности, чувство собственного достоинства — одним словом, то, что делает человека человеком. Как раз с такими и приятно работать — с такими и ссориться, и спорить можно, не боясь, что кого-нибудь из них схватит нервный припадок…

— Меня интересует главным образом, что сделано по задаче комбината «Строймонтажиндустрия», — колюче глядя на собеседников, начал Метельский. — Сдвинули вы ее с мертвой точки или все еще топчетесь на одном месте?

— Сдвинули, — сказал Кунько. — Пришлось целиком менять алгоритм, пересеять всю задачу. С назначением Антонины Ивановны работа над этим заказом началась фактически с нулевого цикла.

— Вот как, — нетерпеливо передернул плечом Метельский. — Но почему вы, начальник отдела, допустили это?

— Видимо, потому, что не пришел сюда на работу месяцем-двумя раньше, — спокойно отпарировал выпад главного инженера Кунько. — Время, на протяжении которого я занимаюсь делами отдела, можно проследить буквально по часам от первого до последнего дня. Значительная его часть ушла на упорядочение работы бригад электроникой. В группе программистов, как вы знаете, были сделаны некоторые организационные перестановки.

— Ну хорошо, — миролюбиво сказал Метельский. — Значит, вы наново перестроили алгоритм. И можете гарантировать, что это — окончательный вариант?

Теперь вопрос был обращен к Антонине, и она развернула принесенную с собой папку.

— Можете посмотреть сами.

Она не хотела упрекнуть главного инженера в некомпетентности, она и думать об этом не могла, и все же Метельского ее слова неприятно задели.

— Думаю, мне не стоит проверять каждый шаг руководителя группы. — Голос его прозвучал въедливо. — Иначе зачем была бы нужна такая единица в штатном расписании? Я спрашиваю, когда вы сможете сдать заказ комбината «Строймонтажиндустрия»?

— Месяца через два-три, — начала было Антонина, но Метельский сразу же перебил ее.

— Два-три месяца? Да вы… — Он поискал более мягкое слово, которое можно было бы употребить в присутствии женщины. — Вы не придумали ничего более оригинального?

Антонина поняла, что главный инженер не станет смотреть ее бумаги, и закрыла папку, начала завязывать на ней веревочки. Она сделала вид, будто не расслышала слов Метельского.

— Месяца два-три крайне напряженной и согласованной работы. — Она заметила, что Метельский, готов выдать новую порцию начальственного гнева, и добавила: — Притом если не будет перебоя с машинным временем, если никто в группе не заболеет, не поедет в командировку, не испортит свою программу.

— Ну-у, должен сказать, этакие темпы…

Кунько, успевший уже довольно хорошо изучить характер и стиль работы главного инженера, поспешил смягчить впечатление, какое оказали на Метельского слова Антонины.

— Темпы достаточно высокие, Богдан Вацлавович, — осторожно заметил он. — Антонина Ивановна, правда, обрисовала картину в несколько мрачных тонах, но в основном положение охарактеризовано правильно. Группе нужно помочь. Если можно, хорошо бы взять еще несколько программистов…

— Этого сделать нельзя. — Метельскому стало ясно, что подчеркивать свое недовольство не стоит: этим он ничего не добьется, во всяком случае, не заставит собеседников сдаться; он поспешил изменить тон. — В ваш отдел, точнее — на ваш прорабский участок, мы не сможем взять ни одного человека, во всяком случае, до нового года. Меня и так уже упрекает начальник, что я чрезмерно раздул ваши штаты. Когда, кстати, срок сдачи заказа?

— Кончился месяц тому назад, — ответила Антонина.

— Да-а, с вами не соскучишься, — все же не удержался от въедливого упрека Метельский. — Так почему же никто не сказал мне об этом, почему, в конце концов, нас не тормошит комбинат?