Плотин. Единое: творящая сила Созерцания - [17]

Смыслом жизни императора стало изобретение все новых и новых наслаждений. Он устилал розами столовые, ложа и портики и гулял по ним. Он не соглашался возлечь на ложе, если оно не было покрыто заячьим мехом или пухом куропаток, который находится у них под крыльями. Он часто ел пятки верблюдов, гребни петухов, языки павлинов и соловьев. В своих столовых с раздвижными потолками он засыпал своих приятелей таким количеством фиалок и других цветов, что некоторые, не будучи в силах выбраться наверх, задохнувшись, испускали дух.

Бабка Элагабала Юлия Мэса (сестра Юлии Домны), которая руководила всеми государственными делами, добилась от императора, чтобы он усыновил и назначил цезарем своего двоюродного брата Александра, внука Юлии Мэсы. Вскоре после этого, в начале 222 года, 18-летний Элагабал был убит преторианцами вместе со всеми своими ближайшими сторонниками. Римляне так его ненавидели, что труп выбросили в Тибр, а сенат повелел уничтожить память о нем.

Александр был провозглашен императором в тринадцать с половиной лет под именем Марка Аврелия Севера Александра. Бабка и мать усиленно готовили его к будущей роли правителя, и Александр вырос с сознанием лежащей на нем ответственности. У него был обычай, если речь шла о праве или других важных делах, приглашать на совет только ученых и красноречивых людей, если о военном деле — то старых военных, заслуженных ветеранов, хорошо знавших местности, порядок ведения войны, устройство лагеря, а также всяких образованных людей, главным образом тех, кто знал историю. Александр Север считал, что на государственные должности нужно ставить тех, кто избегает их, а не тех, кто их домогается.

Но император был очень мягок и слабоволен. До конца своей жизни он не выходил из подчинения своей матери — Мамеи, властной и суровой женщины. При нем сенат снова занял влиятельное положение. Из его состава был выделен, как и при Августе, особый комитет из 16 человек, с которым молодой император совещался по поводу всех важнейших вопросов и который фактически проводил политику «августейшей матери» Мамеи.

Вопреки благим намерениям правительства облегчить налоговый гнет, финансовые затруднения заставляли увеличивать его. Нуждаясь в деньгах, правительство прибегало к систематической порче монеты, что совершенно обесценивало деньги и усиливало натуральный характер хозяйства. С этого времени наместники, чиновники, командиры начинают получать жалованье главным образом натурой. В зависимости от ранга было точно определено, кто сколько получал одежды, драгоценностей, повозок, посуды, хлеба, мяса, яиц, лошадей, мулов, рабов или рабынь-наложниц. В связи с этим на ряд ремесленных коллегий была наложена повинность по поставке государству изготовляемых ими товаров, что в дальнейшем привело к прикреплению ремесленников к их коллегиям. Население все более нищало и в отчаянии разбегалось куда глаза глядят. Дороги стали непроходимыми из-за грабителей, а пиратство на море приняло такие размеры, что торговля почти совсем приостановилась.

В 234 году Мамея и ее сын вынуждены были спешно выехать на рейнскую границу, где создалось катастрофическое положение. Политика последних императоров, широко применявших поселение варварских племен в пограничной полосе, дала роковые результаты: оборона границы оказалась совершенно расшатанной. Римские отряды были вынуждены отступить с правого берега Рейна.

Рейнская армия была пополнена новыми наборами во Фракии и Паннонии. В ее составе находились также войска из Мавритании и Сирии. На Рейне был построен понтонный мост. Но император вовсе не был расположен воевать. Он предпочел купить мир у германцев. К ним отправили посольство с предложением крупной суммы денег. Слухи о позорном мире переполнили чашу терпения солдат. В мартовское утро 235 года новобранцы провозгласили своего командира Гая Юлия Максимина императором.

На следующий день Максимин был признан всей армией. Совершенно потерявший присутствие духа Александр бросился в объятия Мамеи, плакал и обвинял ее в том, что она довела его до гибели. В таком состоянии нашли Александра посланные центурионы и убили его на груди у матери. Мамея разделила через несколько минут участь сына.

…Память — это сон, одновременно таинственный и вдохновляющий, ужасающий и парализующий, — когда, влекомый кем-то или чем-то, я вступаю в странные своды столь знакомой и одновременно непохожей ни на что пещеры.

Я пытаюсь поднять ногу и сделать шаг, затем другой, — но ощущаю вдруг, что на самом деле я недвижим, а подо мной медленно летит поверхность пещеры. Эта поверхность чуть заметно извивается, словно живая, на ней появляются огромные спиралевидные круги — они начинают вращаться, все быстрее и быстрее, затем поднимаются в виде туманных, многоцветных шаров, пирамид, прекраснейших многоугольников. Я медленно лечу, а они касаются меня, проникают в меня, — и я исчезаю в них.

Как прозрачные, голубоватые призраки появляются знакомые и незнакомые образы людей. Они словно выплывают снизу и сверху, слева и справа. Ухмыляется с тоскливой угрозой отец, но он слеп, или кажется слепым, — у него безжизненные глаза, словно у древней скульптуры. А на щеке краснеет и вспучивается глубокий шрам.