Плоский мир: краткая история ХХI века - [199]

Это были хорошие ребята, не террористы. Но их наставниками и примерами для подражания были люди, рассерженные на весь мир, и поэтому большую часть своего воображения они расходовали, мечтая о мести, а не о том, как реализовать себя. Напротив, Эбрахам Джордж создал новый контекст, дал в виде учителей альтернативный пример для подражания ученикам своей школы, и вместе они стали сеять в детях семена совершенно нового отношения к миру. Поэтому эбраха–мы Джорджи нужны нам — везде — в огромных количествах: люди, которые, глядя на класс детей неприкасаемых, не только видят в каждом из них человеческое величие, но и, что гораздо важнее, дают им увидеть человеческое величие в самих себе, одновременно наделяя их инструментами для его реализации.

После нашего небольшого состязания в машинописи в «Шанти Бхаван» я стал спрашивать у всех присутствующих детей — большинство из которых очутились в школе после жизни на помойке лишь три года назад, — кем они хотят стать, когда вырастут. Это были восьмилетние индийские ребятишки, чьи родители были неприкасаемыми, и этот момент запомнился мне как один из самых трогательных в моей жизни. Вот их ответы: «астронавтом», «врачом», «педиатром», «поэтессой», «заниматься физикой и химией», «ученым и астронавтом», «хирургом», «детективом», «писателем».

Это были не ожидающие своей очереди мученики, это были действующие мечтатели.

Напоследок позволю себе поделиться одним ощущением. Моя собственная дочь пошла в колледж осенью 2004 года. Когда мы с женой привезли ее к началу занятий, стоял теплый сентябрьский денек, светило солнце, а Орлине не сиделось на месте от радостного возбуждения. И тем не менее могу честно признаться, что это был один из самых грустных дней в моей жизни. Не только из–за стандартной ситуации «папа и мама впервые прощаются со своим ребенком на пороге колледжа». Нет, меня беспокоило кое–что еще — ощущение, что я провожаю дочку в мир, который стал намного опаснее, чем тот, в котором она родилась. Я чувствовал, что хотя могу пообещать ей, что ее комната в нашем доме всегда будет ее ждать, я больше не могу пообещать ей целый мир — с той беззаботностью, с которой я исследовал его, когда был в ее возрасте. Вот что по–настоящему тревожило меня и тревожит по–прежнему.

Выравнивание мира, как я попытался продемонстрировать в этой книге, открывает перед нами новые перспективы, ставит новые проблемы, сводит с новыми людьми. Но оно же несет с собой новые угрозы, особенно нам, американцам. В этом мире мы просто обязаны найти между ними верное равновесие. Мы просто обязаны приложить все усилия, чтобы стать лучшими гражданами планеты — потому что в плоском мире, если ты не заглядываешь в район с дурной репутацией, скоро он заглянет к тебе сам. Наконец мы просто обязаны, оставаясь бдительными в отношении новых угроз, не позволить им парализовать нас. И тем не менее главной нашей обязанностью является воспитание у как можно большего числа людей воображения, присущего таким личностям, как Эбрахам Джордж и Феди Гандур. Потому что чем шире будет радиус воображения 9 ноября, Тем с большей вероятностью мы сможем предотвратить следующее 11 сентября. Я отказываюсь принять мир, который сжимается в дурном смысле — в смысле сокращающегося числа мест, куда американец может отправиться без задней мысли, и сокращающегося числа иностранцев, которые без задней мысли приезжают в Америку.

Говоря иными словами, для нас, американцев, самой великой угрозой является превышение разумной самозащиты — чрезмерные страхи еще одного 11 сентября, заставляющие нас прятаться за забором в стремлении к личной безопасности, и чрезмерные страхи соперничества в мире, преображенном после 9 ноября, заставляющие нас отгородиться от соседей по планете в стремлении к безопасности экономической. Если они возобладают, и тот и другой страх станут катастрофой для нас и для остального мира. Да, экономическая конкуренция в плоском мире сделается более равноправной и более интенсивной. Нам, американцам, придется работать с большим упорством, бежать с большей скоростью и действовать с большим умом, чтобы с полным правом претендовать на свою долю всемирного пирога. Но не стоит недооценивать наши сильные стороны или мощный инновационный потенциал мира, где все интеллектуальные центры окончательно объединятся в единую сеть. На этой плоской планете вашим самым важным качеством становится творческая фантазия — способность первым среди коллег и соседей сообразить, какое сочетание творческих инструментов может дать жизнь новым товарам, сообществам, перспективам, рабочим местам. Мы всегда умели это лучше многого остального: Америка была и пока что не перестала быть самой грандиозной в мире машиной реализации человеческих мечтаний.

Я не могу посоветовать другим обществам и культурам, что сказать их подрастающему поколению, могу только повторить то, что говорю собственным детям. Мир становится плоским. Не я это начал, и вам тоже этого не остановить, разве что ценой огромного ущерба для прогресса всего человечества и вашего собственного будущего. Но мы способны совладать с этим — в хорошем или в плохом смысле. Чтобы направить глобальное выравнивание к всеобщему благу, вы и ваше поколение не должны жить в страхе перед террористами или перед будущим, перед «Аль–Каидой» или перед «Инфосис». Вы можете процветать в новом плоском мире, но только если будете обладать нужным воображением и нужной мотивацией. Хотя на вашу жизнь навсегда легла тень 11 сентября, миру необходимо, чтобы вы всегда оставались поколением 9 ноября— поколением стратегических оптимистов, живущих большими мечтами, чем воспоминаниями, поколением, которое не только просыпается каждое утро с образом лучшего будущего» но и руководствуется этим образом в своих каждодневных делах. В 1999 году я опубликовал книгу под названием ««Лексус» и оливковое дерево». Книга была посвящена глобализации — феномену, тогда еще только набиравшему обороты, и моя работа стала одной из первых попыток подвести под него некую систему. Книга, которую вы держите в руках, не призвана занять место моей предыдущей. Наоборот, она опирается на свою предшественницу и пытается развить ее аргументы в свете произошедших перемен.