Плоский мир: краткая история ХХI века - [172]

У меня волосы на руках стали дыбом, когда я это прочитал. Почему? Да потому что Бен Ладен ссылался на данные первого Доклада о развитии человеческого потенциала в арабских странах, выпущенного в июле 2002–го — то есть достаточно времени спустя после того, как он был изгнан из Афганистана и, вероятно, укрылся где–то в горной пещере. Авторы доклада ставили цель привлечь внимание своих соплеменников к тому, как Далеко позади оказался арабский мир. Для наглядности они хотели выбрать страну, чей ВВП был бы ненамного больше, чем ВВП двадцати двух арабских стран вместе взятых, и идеально подходящим кандидатом оказалась Испания. Это могла быть Норвегия или Италия, но в Испании ВВП оказался как раз чуть–чуть больше, чем у всех арабских государств. Каким–то образом Бен Ладен, сидя в своей пещере, услышал о первом Арабском докладе или прочитал его. Кто знает, он даже мог прочитать мою собственную колонку, которая первой обратила внимание на доклад и на приведенное в нем сравнение с Испанией. Или, может быть, он прочитал доклад в Интернете — по статистике, его скачивали из Сети около миллиона раз. Словом, этот доклад смог добраться даже находящегося вдали от цивилизации Бен Ладена и заявить о своем унизительном выводе — ни больше, ни меньше, отрицательном сравнении всего арабского мира с Испанией! — прямо ему в глаза, И где бы он ни находился, когда узнал про этот вывод, Бен Ладен воспринял его как оскорбление и как унижение — тот факт, что христианская Испания, когда–то находившаяся под контролем мусульман, имеет ВВП больший, чем арабские страны вместе взятые. Составители доклада сами были арабами и мусульманами, они не стремились никого унижать. Но Бен Ладен воспринял результаты их исследования именно так. Уверен, свою порцию унижения он получил через модем со скоростью 56 кбит/с (хотя не исключено, что в Тора Бора уже есть и широкополосная связь).

Получив свою порцию унижения таким образом, Бен Ладен и его люди решили отплатить той же монетой. Хотите понять, почему исламо–ленинисты отрезают головы американцам в Ираке и Саудовской Аравии, а затем распространяют в Интернете снимки с окровавленной головой, покоящейся на обезглавленном трупе? Потому что нет на свете более унизительной для человека казни, чем отрубание ему головы. Это способ продемонстрировать глубокое презрение к человеку и самому его физическому существованию. И то, что палачи в Ираке вначале одевали обреченных американцев в оранжевые комбинезоны, которые носят узники тюрьмы в Гуантанамо, тоже не случайно. Ведь сначала они узнали про эти комбинезоны через спутниковое телевидение или Интернет. Меня лишь до сих пор поражает, как в разгар войны им удалось обзавестись в Ираке точно такими же комбинезонами, чтобы нарядить в них своих заложников. Ты меня — я тебя; унижение в ответ на унижение. Что, по–вашему, должен был сказать лидер террористов Абу Мусаб аль–Заркави в аудиообращении, распространенном в третью годовщину 11 сентября? Он сказал: «Священные воины заставили международную коалицию почувствовать вкус унижения… преподать урок, от которого она до сих пор не может оправиться». Само обращение называлось «В чем состоит честь?»

Но, как я уже сказал, разочарование и унижение не ограничиваются исламскими экстремистами. Исламо–ленинисты стали сегодня самыми активными и яростными противниками глобализации, американизации и самой большой угрозой для выравнивания мира не просто из–за своей исключительной агрессивности. Еще одна причина — пассивная поддержка со стороны жителей арабо–мусульманского мира.

С одной стороны, эта поддержка объясняется тем, что большинство правительств арабо–мусульманского мира отказались участвовать в идеологической войне с радикалами. Активно сажая своих исламо–ленинистов в тюрьму, если удается их поймать, они столь же активно уходят от того, чтобы противопоставить их доктрине современное, прогрессивное понимание ислама. Потому что почти все нынешние арабо–мусульманские лидеры в крайней степени нелегитимны. Захватившие власть силой, они далеки от образа авторитетных носителей умеренного и прогрессивного ислама и всегда чувствуют свою уязвимость перед радикальными исламскими проповедниками, которые осуждают их за то, что они плохие мусульмане. Вместо того чтобы объявить идейную войну мусульманским экстремистам, арабские режимы бросают их в тюрьму или пытаются купить их деньгами. И добиваются только того, что в стране наступает чреватый непредсказуемыми последствиями духовный и политический вакуум.

Есть и еще одно объяснение того, почему исламо–ленинисты пользуются пассивной поддержкой населения — и, кстати, собирают огромные деньги через благотворительные организации и мечети по всему арабо–мусульманскому миру. Потому что слишком много достойных, порядочных его представителей чувствуют себя такими же сбитыми с толку и униженными, как и его самая обозленная и радикально настроенная молодежь. Именно отсюда то подобие уважения, которое они испытывают к этим агрессивным юношам, оказавшимся готовыми встать и защитить честь своей цивилизации перед собственными правителями и всем миром. Спустя несколько месяцев после 11 сентября, когда я приехал в Катар, мой тамошний друг — славный, умный, либерально настроенный человек, работающий на катарское правительство, — вполголоса признался мне в чем–то, что глубоко его беспокоило: «Мой 11–летний сын считает Бен Ладена хорошим человеком».