— Кто вы? — спросила она. — Кто вы такой, в самом-то деле? Удивительно — в это мгновение я с необычайной остротой ощутил все: и резкий холод материального мира, и яркость виртуального разноцветья, и всю странность столкновения двух миров, которое одна моя Клари произвела без всякой посторонней помощи… И я обнаружил вдруг, что уже не злюсь и даже не помню, что она довела меня до такого состояния.
Чтобы контролировать действия агентов, я отключил у себя за ухом имплантат. Они по-прежнему стояли за моей спиной и ждали, чтобы я сам взялся за дело.
— Это я, Клари, — сказал я. — Том. Твой младший брат. Ближайший ко мне агент слегка напрягся и наклонил в мою сторону голову, словно я ему что-то смутно напомнил.
— Полагаю, моя дорогая, у тебя сегодня было достаточно приключений, — сказал я сестре, снова включая имплантат, чтобы убрать с глаз долой агентов. — Вполне достаточно для одного дня, разве ты не согласна? Не думай об агентах. Я пригнал за тобой машину. Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Кларисса позволила отвести и усадить себя в машину. Она была в ужасном состоянии: дрожащая, без кровинки в лице, с очумелой головой, ее сломанная нога распухла чуть ли не вдвое против обычного размера. Я был рад, что сообразил захватить для нее плед, фляжку с горячим какао и бутылку бренди.
Лили, это странное существо с лунообразным лицом и человеческой душой, скрывающейся под картоном, проследовала за нами и остановилась, обеспокоенно наблюдая.
— С ней все в порядке? — спросила Лили. — Она так странно ходит. Что это с ней такое?
— Да, с ней все будет в порядке. Просто она старая и очень устала, — сказал я, захлопывая дверь и обходя машину, чтобы сесть самому.
Я щелчком вырубил имплантат, отсекая Лили, а заодно — панораму и звуки площади Пикадилли. В темном безжизненном пространстве лишь силуэты четырех агентов вырисовывались в лучах фар. Агенты дружно, выстроившись цепочкой, двинулись следом за нами. У меня возникла странная мысль, что им хотелось поехать вместе с нами, хотелось, чтобы кто-то так же встречал их с пледом, бренди и горячим какао.
Я поудобнее усадил сестру и завел машину, решив ехать так, как это делала она сама, не видя виртуального транспорта.
Вообще-то я старался не поступать таким образом, понимая, что синхруалам это должно казаться высокомерным, ведь именно из-за этого мы, аутсайдеры, заслужили свои обидные прозвища, но сегодня я просто не мог рисковать, дабы, ко всему прочему, не сломать подвеску по пути домой.
— На самом деле, если задуматься, мы не отличаемся от них, — сказала некоторое время спустя Клари. Ее имплантат был отключен, и она обозревала заброшенные улицы, одинокие, как каньоны на какой-нибудь безжизненной планете. — Там, снаружи, сплошной физический мир, физическая материя. Но мы ведь не такие, верно? Мы — рисунки. Мы просто рисунки на этой поверхности.
— Выпей еще чуточку бренди, Клари, — сказал я, — а потом откинь спинку сиденья и постарайся заснуть. До дому еще ехать да ехать.
Она кивнула и завернулась в плед. Ее имплантат сам собой включился, она увидела, как метнулось в сторону такси, и услыхала его взорвавшийся гневом гудок. В один миг ее со всех сторон окружила ночная деловая жизнь Согласованного Поля. Потом все исчезло.
— И все-таки, — пробормотала она сонным голосом, — совсем как огоньки на площади Пикадилли.
