Площадь Магнолий - [15]

Дэниел не промолвил ни слова, терпеливо ожидая пояснений, как и подобает истинному христианину.

Уилфред нахмурился, упоминание викария о каких-то проблемах его насторожило. Он не любил, когда что-то вторгалось в его размеренную, упорядоченную жизнь.

— Поскольку я вдовец, мисс Радцынская не может остановиться в моем доме, — проговорил Боб Джайлс. — Но в распоряжении церкви есть строение номер восемь. Там временно проживала семья, оставшаяся без крова во время бомбежки Ист-Энда. Сейчас эти люди намерены вернуться в свой прежний район, на тот берег Темзы, и помещение освободится. Правда, в доме есть и другие жильцы, на втором этаже. Но с ними проблем не возникнет.

— Вот и чудесно! — обрадовался Дэниел. — Живя по соседству с Уилфредом и в одном доме с семейством Тиллотсон, мисс Радцынская скучать не будет. Устроится как у Христа за пазухой. Ха-ха-ха! — Он потер ладони, довольный своей остротой.

Уилфред прокашлялся: легко быть великодушным за чужой счет! Не Дэниелу придется жить бок о бок с иностранкой, обремененной тяжелым прошлым и непонятными болезнями.

— По-моему, не стоит торопиться, — снисходительно промолвил он, свысока поглядывая на Дэниела, стоявшего значительно ниже его на общественной лестнице. — Нам не следует забывать, что многие наши соотечественники тоже нуждаются в помощи церкви и с удовольствием поселились бы в доме номер восемь. Откуда нам знать, как отнесутся Тиллотсоны к соседству этой мисс… как бишь ее там? Может быть, она по-английски-то и не разговаривает!

— Ну, уж они-то возражать не станут, — заметил Боб Джайлс, удрученный черствостью Уилфреда. — Майора Тиллотсона демобилизуют не раньше, чем в начале будущего года, а его супруга, как вам известно, живет сейчас у своей матери в Шотландии. К сожалению, я не знаю, владеет ли наша подопечная английским языком…

— Тем более ей следует жить среди людей, которые с радостью помогут ей изучить английский! — воскликнул Дэниел. — Взгляните на Кристину! Она говорит сейчас так, словно родилась в Лондоне. Уверен, что и мисс Радцынская быстро освоится.

— Будем надеяться на это, Дэниел, — подхватил Боб Джайлс, торопясь создать видимость, что вопрос уже решен к общему удовлетворению. — Ну а сейчас, друзья, нам пора в церковь. Через двадцать минут состоится бракосочетание, нужно поторопиться.

— Ох уж эти свадьбы! — со вздохом промолвила Хетти Коллинз, обернувшись к Мириам, сидящей рядом с ней на скамейке. — Я не говорю о сегодняшней, но вот о чем думала Гарриетта Годфри, давая согласие на брак в ее возрасте? По-моему, образованная дама преклонных лет могла бы распорядиться своим временем и получше… Ну а насчет нашего викария я вот что скажу! — Она с негодованием тряхнула головой, увенчанной соломенной шляпкой с гроздью искусственных вишен. — Если уж надумал жениться во второй раз, так возьми в жены родственницу покойной жены, а не двадцатилетнюю девицу. Как будто бы вокруг мало вдов! Любая из них сочла бы за честь выйти замуж за викария.

— Понимаю, — кивнула Мириам. — Вас раздражает, что викарий снова счастлив. Я бы лично перевернулась в гробу от ревности, если бы мой Альберт, овдовев, надумал жениться на молоденькой и вдобавок чувствовал бы себя с ней счастливым.

— Вот уж не предполагала, что на свадьбу Кейт соберется такая толпа, — оглядываясь по сторонам, продолжала рассуждать Хетти. — Похоже, она пригласила весь льюишемский базар. Церковь почти полна, хотя пришли еще далеко не все.

— Здесь не только одни приглашенные, — уточнила Мириам. — Немало и любопытных, прослышавших про необыкновенную свадьбу.

— Что ж, полагаю, наша парочка оправдает их ожидания, — рассматривая жениха, сказала Хетти.

Леон был одет в синий морской мундир и на общем светлом фоне выглядел не смуглым, а черным, хотя на самом деле кожа его была цвета молочного шоколада.

— Они будут хорошо смотреться вместе, — великодушно заметила Мириам, поняв едкий намек Хетти. — Слава Богу, ее несчастная мать не дожила до этого дня. Ей вряд ли пришелся бы по душе такой зять.

Хетти хмыкнула, радуясь, что у нее нет дочерей, докатившихся до бракосочетания с черномазыми матросами. Скрестив руки на груди, она глубокомысленно спросила:

— Однако хотелось бы мне знать, какой наряд она выберет? Согласись, надевать белое платье, когда в первом ряду сидят двое твоих сыночков, как-то не совсем прилично. А лучше белого ничего не придумаешь. Как славно смотрелась в свадебном платье Керри, когда выходила за Дэнни! А кто это там, уж не Дорис ли Шарки? Посмотри, как она нахлобучила шляпу: поля закрывают почти все лицо. Можно подумать, что она явилась на похороны, а не на свадьбу!

— Прекрасно выглядишь, дорогая! — проговорил по-немецки Карл Фойт, что случалось с ним лишь в минуты сильного волнения. — Твоя мама гордилась бы тобой.

Кейт, одетая в голубое шелковое платье до щиколоток, сшитое при помощи Керри, посмотрела на фотографию в серебряной рамочке, вот уже шестнадцать лет стоявшую на камине. Глаза мамы светились молодым задором и любовью. Из жизни она ушла внезапно и преждевременно. Гордилась бы она своей дочерью? Кейт хотелось в это верить. Она и раньше задавалась вопросом, как отнеслась бы мама к тем или иным событиям, например, к рождению у своей незамужней дочери сначала Мэтью, а потом Луки. Несколько минут Кейт молча смотрела матери в глаза, словно бы пытаясь угадать, одобряет ли она ее. Потом ее взгляд переместился на карточку в такой же серебряной рамке, стоявшую рядом с маминой.