Площадь - [49]
Нет, ему не хотелось ни на Север, ни на Юг. Но, видимо, все же придется выбирать одно из двух. Еще в лагере для военнопленных он услышал, что в Северной Корее арестован Пак Хенен, один из лидеров коммунистической партии. Стало быть, страшный кулак северокорейской клики занесен и над его головой. Никаких сомнений, что и отец Ли Менджюна сейчас в смертельной опасности. Наверняка и его обложили, как дикого зверя.
Тем временем стороны достигли компромиссного соглашения, по которому военнопленным, не желающим возвращаться на родину, предоставлялось право отправиться в одну из нейтральных стран. В тот момент, когда он обреченно ожидал смерти на дне мрачной пропасти, сверху ему бросили спасательный канат. Да, на свете все-таки есть судьба. В час отчаяния ему протянули руку помощи. Незабываемый день. Перед военной комиссией в Пханмунджоме он и его товарищи открыто высказали свое желание выехать из этого ада в любую нейтральную страну. Это было, пожалуй, единственным радостным событием за все последнее время.
Члены Совместной комиссии воюющих сторон сидели за столами в просторной комнате. Пленные входили с левой стороны, проходили собеседование и шли к выходу, расположенному справа. От коммунистической армии присутствовало пять человек: четыре офицера и представитель Китая — в военной форме. Они начинали опрос первыми. Вызванный по списку военнопленный должен был сперва отвечать на их вопросы.
Сидящий впереди офицер любезно предложил:
— Садитесь, товарищ.
Менджюн не отреагировал на предложение и продолжал стоять неподвижно.
— Куда вы хотите поехать?
— Хочу в нейтральную страну.
Они переглянулись. Предлагавший сесть офицер нагнулся низко над столом и сказал тихо:
— Товарищ, любая нейтральная страна — капиталистическая. Как вы будете жить в незнакомом месте, где к тому же царствуют голод и преступность?
— Хочу в нейтральную страну.
— Подумайте еще раз! Это очень ответственное решение, не подлежащее пересмотру. Ради чего вы отказываетесь от своих законных прав?
— Хочу в нейтральную страну.
Тут вмешался офицер, сидевший рядом:
— Послушайте. Сейчас в Народно-Демократической Республике принят новый закон о пенсионном обеспечении участников войны, предоставляющий большие льготы. По новому закону они пользуются преимущественным правом при приеме на работу, им оказывается почет и уважение как народным героям. Весь наш народ ждет вас. Родные горы и реки будут счастливы увидеть вас вновь.
— Хочу в нейтральную страну.
Склонив друг к другу головы, они стали совещаться.
Затем заговорил тот, кто первым к нему обратился:
— Мы вас понимаем. Мало кто может выдержать такую длительную психическую обработку, какую империалисты проводят среди пленных, но мы великодушны и готовы простить ваши временные заблуждения…
— Хочу в нейтральную страну.
Китайский представитель что-то вскричал резким голосом. Только что говоривший офицер с ненавистью посмотрел на Менджюна и процедил:
— Ну что ж.
И обратил взгляд на следующего вошедшего пленного.
Менджюн перешел в другой конец помещения, где за столом сидели представители сил ООН.
— Так. Вы откуда родом?
— …
— Гм… Уроженец Сеула… Вы пишете в заявлении, что хотели бы уехать в нейтральную страну, но где вы найдете место лучше родины? Все, кто побывал за рубежом, в один голос говорят, что только за границей чувствуешь, насколько она дорога. Я хорошо понимаю причины вашего недовольства своим правительством. Никто не отрицает, что сейчас и у нас в Республике Корея наблюдаются трудности переходного периода. Но этот период близится к концу. Зато у нас — свобода. Для человека ничего нет важнее свободы. Вы, как человек, прошедший все круги ада Северной Кореи и лагеря для военнопленных, на себе испытали тяготы жизни без свободы…
— Хочу в нейтральную страну.
— Хе-хе-хе… Мы не настаиваем, конечно. Только мне становится грустно при мысли, что кто-то из моих соплеменников будет одиноко дрожать от холода на неведомой чужбине, всеми забытый, вдали от родины. Двадцать миллионов соотечественников уполномочили нас просить вас вернуться в объятия отчизны…
