Плохой день для Али-Бабы - [30]

— Не мог бы ты убрать этот канат с моей ноги? — поинтересовался Ахмед у Аладдина, стряхивая с колена веревочные кольца.

— Ты который по счету? — спросил тут главарь у Ахмеда.

Молодой разбойник мигом стал само внимание, на время напрочь позабыв про веревки.

— Номер Двадцать Восемь, господин.

Разбойник Номер Один умиротворенно улыбнулся:

— В числах — такая надежность. — И воскликнул, поднимая руку в знак того, чтобы остальные следовали за ним: — Пора! Мы разграбим богатейший квартал в этом городе. Наверняка каждый закуток всякого роскошного дома тут окажется набит золотом.

— Нельзя ли подождать минутку, — попытался перекричать нарастающий топот конских копыт Гарун, — чтобы я смог выпутать свою руку из этой веревки?

— Кто-то понавязал на веревке узлов, — воскликнул Аладдин сквозь гул. — Нам нужно время, чтобы распутать…

— Разбойники! В путь! — ужасным голосом взревел атаман, пуская коня в галоп, и его вопль подхватили другие всадники, и казалось, именно их жуткие крики побуждали лошадей мчаться во весь опор.

И вот остальные разбойники умчались прочь, оставив пятерых позади.

— О Всевышний! — вымолвил Гарун, когда на улице вновь воцарилась тишина. Он сумел наконец высвободить руку из множества замысловатых узлов.

— Это должно было случиться — раньше или позже, — заметил Ахмед, сбрасывая с себя кольца веревки, отягощающие его тело.

Аладдин перешагнул через груду спутанной пеньки, которую он пытался привести в порядок.

— Какой позор, что это случилось с нами.

— Я не понимаю! — воззвал из корзины Касим. — Что там происходит?

— Разбойник Номер Один, — пояснил Аладдин, — спеша за золотом, забыл про нас.

— Может, это и к лучшему? — неуверенно спросил Ахмед.

— Или к верной смерти, — предположил Гарун.

— Я сказал глупость, — куда более убежденно согласился Ахмед. — Конечно же, это к верной смерти.

— Он всегда вот так, — добавил Аладдин с очевидным фатализмом.

— Все произошло, когда он произнес слово «золото», — с печальной задумчивостью сказал Ахмед.

— Логика покидает его в тот же миг, как прозвучит это слово, — мрачно пояснил Гарун.

— И все же, — заметил Аладдин, — давайте поищем плюсы в нашем теперешнем положении, как, я уверен, сказал бы дровосек. Это, разумеется, снимет часть тяжести с наших плеч.

— Ты имеешь в виду, что он отрубит нам головы? — поинтересовался Ахмед уже куда спокойнее. — Да, в некотором роде это очень утешает. Что может быть хуже такой быстрой и болезненной смерти?

Именно в этот самый миг из переулка показался Беспалый.

Глава одиннадцатая, из которой мы узнаем, что если ты не волосат, то тут тебе и конец

Али-Баба оглянулся на разбойников.

— Вы хотите сказать, что ваш главарь так запросто убьет нас?

На это Аладдин пожал своими крепкими плечами:

— Это будет зависеть от того, возможно ли будет найти разбойников на замену.

— Конечно, — добавил Ахмед, — наш главарь не слишком разборчив насчет новобранцев для шайки. Взять хоть нас троих. А еще лучше — взять хоть вас двоих.

Всякие попытки продолжить беседу были пресечены криками Беспалого и его компании, устремившихся к Али-Бабе и остальным.

— Вот ты где! — воскликнул крупный человек в белом. — Наверняка пытаешься скрыться, не оставив нам адреса. Тем хуже для тебя! У тебя есть лишь один способ избежать моего ужасного возмездия. Ты скажешь нам, где сейчас находится Касим. Мне надоело, что я не слышу от тебя ответов!

— А что, был задан вопрос? — осведомился Ахмед.

Беспалый лишь наградил младшего из разбойников пронзительным взглядом и вместо ответа сделал знак одному из своих обвешанных драгоценностями прихвостней.

— Хасан, — приказал он приспешнику, — взгляни, что в корзине!

Но не успел названный Хасан сделать хотя бы шаг к своей цели, трое разбойников выдвинулись вперед, расположившись таким образом, чтобы заслонить корзину своими черными одеяниями.

— Ты отдаешь себе отчет, что эта корзина тебе не принадлежит? — властно спросил Гарун.

Его слова вызвали у Беспалого лишь особенно отвратительный смех.

— Я беру что хочу!

Аладдин счел нужным возвратить ему улыбку, сопроводив ее такими словами:

— Это возможно лишь тогда, когда другой человек готов отдать спорный предмет.

Выражение лица Беспалого из насмешливого сделалось свирепым.

— Так вы мне отказываете! Я покажу вам, что бывает с теми, кто отказывает Беспалому! И кроме того, — запоздало спохватился он, — вопросы здесь имею право задавать только я!

— Кто говорит про отказ? — Голос Ахмеда был столь елейным, что сама когтистая Смерть поскользнулась бы на нем. — Кажется, нам просто надо договориться о терминах.

Как стремительно отразился гнев на лице Беспалого, так же быстро он теперь сменился полным замешательством. Хотя уста его еще некоторое время шевелились, разум, казалось, не в силах был вложить в них какие-либо подходящие случаю слова.

— Мне представляется, что «отдать» — это то же самое, что «подарить», только другими словами, — пояснил свою мысль Ахмед. Он отступил в сторону, являя взорам плетеное сокровище. — Теперь взгляни на эту жалкую корзинку. Видишь, как перекосилась крышка, как вытерлись ручки. В ней даже есть дырки — в двух, нет, в трех местах. Эта вещь слишком ветхая, чтобы вообще рассматривать ее в качестве подарка. Ты прав, что оскорбился при одном упоминании о подобной возможности. Но в нашем случае еще не все потеряно, ибо я могу назвать немалое количество других предметов, находящихся под рукой и куда лучше подходящих на роль подарков. — Он протянул руку и с удивительной быстротой выхватил из ножен меч Хасана. — Ты позволишь? — добавил он, уже держа меч в руке. — Этот украшенный драгоценными каменьями клинок — отличный образчик настоящего подарка.