Плохие слова - [19]
Алексан оглянулся. Все полки уставлены книгами. Ни единой книги больше не было в одном списке, все имели по нескольку копий. Последнее время он готовил для части копий новое хранилище в другом месте. Как будто предчувствовал, хотел сберечь Священные книги от неизвестной беды. Вот, не успел. Уже все равно.
Но сюда им не войти. Никогда…
Роды начались преждевременно и длились почти десять часов.
Я слышал, как, несмотря на анестезию, страшно кричит Лина.
Меня позвали и настоятельно попросили подойти и взять ее за руку.
Лина до крови вцепилась в меня. Она выглядела совершенно безумной.
— Они казнили всех Старых! — билась головой Лина. — Они сожгли Дом собраний! Убили пятьсот человек! Женщин! Детей! Вся стража перебита! Они убивают! Боже, прямо сейчас!
Мне велели выйти. По репликам врачей я понял, что Лина и ребенок в опасности.
В коридоре я впервые в жизни стал молиться. Я просил, чтобы проклятые карлики перебили друг друга до единого человека, сожгли дотла все свои жилища и потопили все корабли. Потом я испугался, что Лина этого не вынесет, и принялся просить, чтобы они, напротив, помирились, возлюбили друг друга и жили в согласии. В конце концов, раз в пятьсот лет вполне допустимо восстание. Пусть эти Ерши придут к власти и успокоят людей жестоким правлением! Пусть их народ станет грубым и сильным, пусть ищет собственный путь, а не пытается вернуться в золотой век. Пусть монахи, если хотят, сохнут над своими свитками в Библиотеке!
Лишь бы сейчас все обошлось.
Лине пришлось сделать кесарево сечение. Ребенок выжил, хотя несколько дней находился в реанимации. Лина молчала, уставившись в одну точку на потолке. Мне сказали, что у нее сильный послеродовой шок.
Когда принесли девочку, она прижала ее к себе, поцеловала в голову и не произнесла ни слова.
Наконец, я решился спросить ее о маленьких людях.
— Они все погибли, — разлепила потрескавшиеся губы Лина. — Ерши перебили всех своих врагов. От потоков крови они совершенно озверели… Они… они сгоняли людей на корабли и топили их в реке. Жгли дома, не позволяя людям выбраться…
Мне стало трудно дышать. За что ей это?
— Когда некоторые опомнились и попытались остановить товарищей, было уже поздно. Полчища дикарей напали на них со всех сторон. Они, видимо, давно следили за Поселением и выбрали для вторжения удобный момент. Ерши даже не успели забраться на стены. Дикари… съели… их всех. Даже трупы…
Я содрогнулся.
По щекам Лины текли слезы. Я механически гладил ее волосы и сглатывал подступившую к горлу тошноту.
Ей пришлось провести в больнице месяц. Я был рядом.
Лина медленно приходила в себя, начала есть, разговаривала с нашей девочкой. Я старался делать для нее все возможное.
Перед отъездом домой я не удержался и спросил:
— Как… там?
Лина равнодушно пожала плечами:
— Никак. Все заросло травой.
— А дикари?
— Ушли. Про них я ничего не знаю.
— А… Библиотека?
На секунду она оживилась:
— Библиотека? А вот Библиотека не пострадала. Один из Старых, Алексан Ворон, заперся внутри и умер там. Да, совершенно точно, Библиотека по-прежнему в хранилище. Может быть, потомки этих дикарей когда-нибудь найдут ее.
Больше мы никогда не говорили о карликах.
Наша девочка подросла. Она стала очень похожа на мать, сначала я даже немного ревновал, хотя сам этого хотел. Лина тоже постепенно пришла в себя, хотя я с болью видел, что прежней она уже не будет. Но по крайней мере, она разговаривала и иногда улыбалась. Все свое время она отдавала ребенку. Я понимал, что ей тяжело, и старался беречь ее, беречь их обеих. Я даже отказался от выгодной работы за границей, чтобы не покидать семью.
Я еще надеялся, что мы будем счастливы.
Однажды сквозь приоткрытую дверь я услышал:
— …А они вооружились кухонными ножами и отбили нападение крыс. Крысы убежали. Но жить возле дома становилось все опаснее и опаснее. И тогда они решили переселиться за город, на высокий живописный холм, неподалеку от красивого леса, полного ягод и грибов. С холма спускался серебристый ручей…
— Мма-а!
— Да, милая, ручей…
В тот же день приехала машина и увезла Лину в лечебницу.
Все обошлось без сцен и истерик.
Я устроил ее в очень хорошую дорогую клинику и подробно рассказал врачам о жизни и гибели маленькой страны. К сожалению, мне пришлось много выдумать о поведении Лины, приписать ей рассеянность, внезапные приступы агрессии и кое-что еще, в чем мне стыдно признаться. Я щедро заплатил психиатру, чтобы он подтвердил мои слова.
Лина все время молчала и лишь на прощание чуть улыбнулась: спокойно, безмятежно, как раньше. Мне хочется думать, что в тот момент у нее уже были новые карлики или она сотворила какой-нибудь другой мир и поселилась в нем. Так ей было бы легче, и мне тоже.
Поверьте, у меня не было выбора.
Для Настеньки я нашел хорошую няню.
Когда она вырастет и спросит меня, я скажу, что мама умерла.
Этот кошелек был украден у Елены Котовой
— Кто это написал?!
Гадина, смотрит так, как будто весь класс готова убить.
Я даже дышать перестала.
— Я еще раз спрашиваю: кто написал?!
Как же, скажут тебе. Губу раскатала.
Липкин весь съежился, втянул голову в плечи.
— Ладно! — рычит Тамара. — Кто сегодня дежурный?!
В итоге глобальной катастрофы Европа оказывается гигантским футбольным полем, по которому десятки тысяч людей катают громадный мяч. Германия — Россия, вечные соперники. Но минувшего больше нет. Начинается Третья Мировая… игра. Антиутопию Бориса Гайдука, написанную в излюбленной автором манере, можно читать и понимать абсолютно по-разному. Кто-то обнаружит в этой книге философский фантастический роман, действие которого происходит в отдаленном будущем, кто-то увидит остроумную сюрреалистическую стилизацию, собранную из множества исторических, литературных и спортивных параллелей, а кто-то откроет для себя возможность поразмышлять о свободе личности и ценности человеческой жизни.
Эта необычная кулинарная книга, в которой каждый «рецепт» отсылает нас к известному литературному произведению, кино, сказке, песне, научному докладу или газетной статье. Умберто Эко устами своего героя, странствующего монаха Вильгельма Баскервильского, учит нас варить макароны по-францискански, Штирлиц во вражеском логове пытается выведать тайну приготовления «секретного блюда Рейха» – вестфальского горохового супа, вывезти в Швейцарию радистку Кэт и при этом избежать провала, Крестный Отец в жестокой борьбе с мафией разворачивает в Нью-Йорке сеть пиццерий, великий режиссер Николай Гоголь, создатель блокбастеров «Мертвые души» и «Мертвые души-2», рассказывает пассажирам поезда Москва–Киев о приготовлении украинского борща, а греческий салат готовит, разумеется, Одиссей, возвращающийся от стен поверженной Трои с трофеями в виде томатов и перца.
Начальник «детской комнаты милиции» разрешает девочке-подростку из неблагополучной семьи пожить в его пустующем загородном доме. Но желание помочь оборачивается трагедией. Подозрение падает на владельца дома, и он вынужден самостоятельно искать настоящего преступника, чтобы доказать свою невиновность.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.