Плохие новости - [70]

— Все съехало, — раздосадовано сказал он.

— У тебя получилась красивая «R», — похвалил его Дортмундер.

Ролло чуть приободрился.

— Думаешь? Я думаю, все дело в кисти.

— Думаю, ты прав, — согласился Дортмундер.

— Я думаю один из них Доупи, — сказал второй завсегдатай.

— Да, — согласился с ним третий. — Я даже знаю какой.

Первый внимательно посмотрел и сказал:

— Думаю следующие два — это Мэшер и Никсон.

— Никсон! — хрюкнул третий. — Такого даже в помине не было.

— Ну, значит тогда Мэшер и кто-то еще.

— Доннер, — сказал второй. — Я знаю, что Доннер должен быть где-то там.

— Нет, нет, нет, — встрял первый. — Место Доннера там, где они ели людей.

Все заинтересовались.

— Кто ел людей? — спросил четвертый, который решил не устраивать скандала из-за того, что его назвали «туманным».

— Другие люди, — объяснил первый. — Они застряли в снегу, на автобусе.

— Минуточку, — вмешался третий. — Это был не автобус. Я знаю, о чем ты говоришь. Это было давно, и это был фургон. Один из тех фургонов из Саратоги.

— Не из Саратоги, — сказал второй. — Может ты имеешь ввиду микроавтобус?

И когда Ролло дорисовывал уже последнюю букву, первый сказал:

— Микроавтобус! То есть автобус не подойдет, а микроавтобус, значит, правильно?

— Не знаю, Мак, — сказал второй завсегдатай, — это твоя история.

Ролло закончил с чем-то более или менее похожим на букву «S», и его тут же подозвал первый завсегдатай:

— Эй, Ролло, ты допустил ошибку!

Ролло непонимающе посмотрел на этого завсегдатая, потом на свое творчество. MERY XMA’S. Казалось, его это несильно беспокоило.

— Да?

— «MERRY» пишется с двумя «R», и через «А».

Третий прям завопил:

— Ты что, с ума сошел? Слово, которое пишется через «А» в английском означает «жениться».

— Или женское имя, — вставил свое слово четвертый, и все тут же с укором посмотрели на него.

Ролло, наконец, опустил баллончик и повернулся к Дортмундеру.

— Главное же сама суть, — как бы оправдываясь сказал он.

— Точно.

— Наверное, тебе нужен задний зал.

— Точно. Я думаю, мы будем бурбон, водку, красное вино, пиво с солью, и для мамы тоже пиво с солью. Думаю, она тоже будет пиво с солью.

— Точно будет, — согласился Ролло. Профессионал до кончиков пальцев, он определял тип клиента по напитку, который они заказывали. — Я налью тебе еще стакан бурбона, — сказал он, — и когда все придут, отправлю к тебе в зал. Ты пришел первым.

— Я, можно сказать, хозяин вечеринки, — с усмешкой сказал Дортмундер.

Пока Ролло ходил за стаканами, льдом и бутылкой бурбона из «Амстердамского ликероводочного магазина — наш собственный бренд», по крайней мере, так говорилось на этикетке, завсегдатаи какое-то время спорили, какое имя было более старым и величественным: Мэри или Улисс С. Грант. Очевидно, что Улисс С. Грант звучало гораздо величественнее. И старше, пожалуй, тоже.

Ролло принес круглый эмалированный металлический поднос с эмблемой пива Райнголд, на котором были два стакана с водой, небольшую железную миску со льдом и, наверное, бурбон, судя по этикетке, однако эту мутную коричневую жидкость скорее всего почерпнули из непонятной реки где-нибудь в Азербайджане.

— Увидимся на выходе, — сказал он.

— Договорились, — ответил Дортмундер. — С Рождеством, — добавил он и понес поднос мимо завсегдатаев, которые на этот раз уже обсуждали то, что Нерди не был одним из семи гномов. Дортмундер шел дальше в конец бара, потом по коридору мимо дверей, на которых были черные металлические таблички в виде собак, на которых было написано «ПОЙНТЕРЫ» и «СЕТТЕРЫ», потом прошел мимо телефонной будки, где из отверстия для четвертаков торчал какой-то провод, потом он зашел в зеленую дверь в самом конце коридора и оказался в квадратной комнате с бетонным полом. Все стены, от пола до самого потолка, были заставлены ящиками от пива и ликера, оставалось лишь немного места для старого перекошенного стола, поверхность которого была вся в каких-то пятнах. Раньше этот стол был ярко-зеленого цвета, но сейчас он выглядел так, будто кто-то разлил по всей столешнице бурбон из амстердамского ликероводочного магазина и дал ему высохнуть. Вокруг стола стояли шесть стульев без подлокотников.

Когда Дортмундер открыл дверь, в комнате было темно, но когда он включил свет, все словно ожило, а ведь свет исходил от одной единственной лампочки под жестяным круглым светоотражателем, которая низко висела над столом на длинном черном проводе. Дортмундер подошел к столу и сел прямо напротив двери; кто приходил первый, всегда так делал. Поставив поднос на стол справа, он скинул куртку и повесил ее на спинку стула. Потом он положил два кубика льда в один из стаканов, налил мутной коричневой жидкости, сделал глоток, откинулся на спинку стула и стал разглядывать комнату. Маленькая, тесная, без окон; какое приятное место для времяпрепровождения.

В дверях появился Тини Булчер. В его левой руке был едва заметен стакан с чем-то похожим на вишневую содовую. Он наклонил голову набок и спросил:

— Дортмундер, а что у тебя с лицом?

Свободной рукой Дортмундер начал вытирать лицо.

— Что такое, я вымазался?

— Нет, — Тини зашел в комнату, обошел стол и поставил свой стакан слева от Дортмундера. — Это было похоже на улыбку. — На нем снова было то армейское пальто времен Первой мировой, он скинул его на пол и сел. — Так над чем смеешься? — снова спросил он, поднимая свой стакан. — На тебя не похоже.