Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты - [125]

Когда она сказала, что беременна, я уже решил для себя, что мы никогда не будем жить вместе, потому что она сумасшедшая. Но я подумал, что мог бы помочь ей справиться с неуверенностью в себе, с ее проблемами из прошлого, ведь скоро должны были родиться дети. А в глубине души я понимал, что не буду с ней счастлив. И все же я решил попробовать.

Мои родители перевезли мои вещи в ее дом. После проведенной у нее недели она уже никуда не отпускала меня без своего сопровождения. Она даже потребовала, чтобы я брал ее с собой на мои собрания анонимных алкоголиков. Она снова слетела с катушек. Она обвинила меня, что не прибавляет в весе из-за стресса.

Она не хотела, чтобы я разговаривал со своей родней. Теперь, когда я был трезв и чист, я начал задаваться вопросами. Я хотел посмотреть результаты УЗИ. Я умолял Бриттани отдать детей в приемную семью. Я пошел в центр приемной семьи, но она отказалась туда идти. Был уже октябрь. Она сказала, что сначала роды ожидались 6 января, но после того, как обнаружилось, что у нее близнецы, дату перенесли на 23 декабря. Мне нужна была передышка от этого дурдома, поэтому я заказал билет на самолет, чтобы погостить несколько недель у родителей. Я договорился с ней встретиться за ужином. Пока она ждала меня в ресторане, я собрал свои вещи и переехал к другу, чтобы переночевать у него, а на следующее утро улететь.

Пока Уэйн гостил у родителей, Бриттани держала его в курсе всех своих новостей. Она рассказала ему об устроенной в ее честь вечеринке, празднике будущей мамы, о том, что она вступила в группу поддержки женщин, которым предстояло родить близнецов, и об УЗИ, показавшем, что у них родятся мальчик и девочка. Она рассказала ему о том, как ей все сочувствуют, потому что очень тяжело вынашивать детей, когда рядом нет их отца. Вернувшись в Сан-Франциско, Уэйн уже решил, что переедет поближе к родне, независимо от того, отдаст Бриттани детей в приемную семью или нет. Все дни, пока Уэйн вел с ней переговоры, он жил у друзей.

Я сказал ей, что у нас ничего не выйдет. Она взбесилась, но я дал понять, что это не обсуждается. «Кто тебя спасет от травы и бутылки?» — твердила она.

Бриттани перетаскала почти все мои вещи в чулан и отдала мне ключи. Она понимала, что уже перепробовала все что можно. Я был очень зол. Я велел не трогать мои вещи, ей ведь нельзя было поднимать тяжести. В своей извращенной, садистской манере она могла и подставить меня на случай выкидыша. Обвинят меня, ведь всем будет ясно, что я был плохим отцом.

Кое-чего не хватало, каких-то сентиментальных мелочей, которые она хранила у себя. Она сказала, что у нее нет этих вещей, но разрешила мне зайти, чтоб я сам убедился. Так я поневоле вновь стал заложником.

Я зашел к ней домой и, пока я искал свои вещи, не заметил ни витаминов для беременных, ни счетов от врачей, ни детской одежды или игрушек, которые ей подарили на празднике будущей мамы. Она сказала, что все игрушки в клубе для созависимых, где организовали в ее честь ту вечеринку, а результаты УЗИ остались в доме ее родителей.

Она взломала мою электронную почту и узнала, что я возвращаюсь домой. Я ждал последнего дня. Мы встретились за обедом, и я сказал ей: «Мои вещи упакованы, они уже в машине, я уезжаю сегодня вечером». Бриттани была в растерянности. Она сказала, что, может быть, ей стоит поехать со мной и родить детей в моем родном городе. Она обратилась к каким-то людям, сидевшим неподалеку, и попросила их сфотографировать нас, чтобы потом разместить фотографии в детской комнате. Это уже был какой-то сюрреализм.

Уэйн уехал в начале ноября. Он отправился домой через всю страну. Бриттани поддерживала с ним связь, спрашивала его, как назвать детей, и выговаривала ему за то, что он не с ней. Потом позвонила сообщить, что она уже в больнице и что врачи спрашивают, какая у него группа крови. Она сказала, что ей, возможно, придется срочно сделать кесарево, потому что у нее произошла отслойка плаценты из-за поднятия тяжестей и плохого питания. 29 ноября он получил от Бриттани электронное письмо:

«Сейчас мне очень тяжело, поскольку время родов приближается, а тебя нет рядом… Если честно, я вся на нервах. Я так надеялась, что ты будешь со мной, хотя бы во время родов».

Из-за Бриттани я и мои родители почти год жили как в аду. Мама уже несколько месяцев не могла уснуть. Ей прописали успокоительное, а у отца вообще был диагностирован рак предстательной железы, не исключено, что из-за стресса. Это был настоящий кошмар.

Уэйн и его семья со страхом считали дни до назначенной даты — 23 декабря.

22 декабря в 8:39 Уэйн получил от Бриттани электронное письмо. Она писала: «Уэйн, я не беременна. Пожалуйста, не ищи встреч со мной. Я хочу просто прийти в себя и как-то жить дальше».

Я не знал, чему верить. Родились ли у нее дети? Может быть, случился выкидыш? Я стал ей звонить, но она не брала трубку. В конце концов я приехал к ней на Рождество. Она сказала: «Ты не знаешь всего». Она темнила. Наконец Бриттани призналась, что она вообще не была беременна! И она ничуть не раскаивалась в том, что создала ад, через который заставила меня пройти. Ее беременность была выдуманной, но мои эмоции были настоящими. По сравнению с сюжетом нашей истории фильм «Роковое влечение» — просто мультик!