Плохая девочка - [21]

Ему плохо. Он с трудом может унять ярость.

Пока парень не покидает сад, я не закрываю створки. Боюсь, что он увидит меня и решит, что я за ним подглядываю. В этот вечер мне не удается позаниматься с учебниками — мысли постоянно крутятся вокруг нашей стычки.

Ложась в постель около полуночи, я прислушиваюсь к звукам за стеной, но ничего не слышу. Только цикады поют свои сумеречные песни за окном в саду.

Уснуть получается не сразу: сердце никак не хочет успокаиваться.

Но едва я засыпаю, вижу во сне Кая. Он не улыбается, парень абсолютно спокоен. Его синие глаза пронизывают меня насквозь, взгляд медленно скользит по моему телу — все ниже и ниже… Я пытаюсь подтянуть край полотенца повыше, но парень перехватывает мое запястье, и ткань падает на пол.

Мы замираем.

Кай разглядывает мою грудь, живот и затем ноги. Он хищно прищуривается, а у меня перехватывает дыхание — я не могу защититься. Я полностью в его власти. Парализована. Не способна сделать движение или вымолвить слово. И ему это нравится: он знает, что я чувствую, и уголки его губ медленно приподнимаются.

— Ты хочешь, чтобы я коснулся тебя? — Спрашивает Кай, подходя вплотную.

Между нашими губами всего несколько сантиметров. Я чувствую тепло его рук — так, будто бы они уже на мне.

— Нет, — хочется сказать мне, но я разучилась разговаривать.

У меня и вдохнуть-то получается с трудом — я будто муха в паутине.

— Хочешь? — Переспрашивает он.

Его голос глубокий и сильный, от него по моему телу расползается мучительный жар.

— Да. — Собственный голос кажется чужим.

Каждая клеточка моего тела звенит ожиданием его прикосновения, я задыхаюсь в ожидании его поцелуя, но этому не суждено произойти даже во сне — я вдруг вскакиваю от какого-то неприятного звука.

Что это?

И вдруг догадываюсь — это визг шин.

Поднимаюсь с постели и подбегаю к окну, чтобы убедиться: этот подлец только что выехал из гаража на машине отца и унесся прочь, не дожидаясь, пока я спущусь.

Отлично. Значит, сегодня опять придется добираться в университет на автобусе. Ну, что ж, такое развитие событий хотя бы избавит меня от этих странных снов.

* * *

Два главных вывода этого дня. Первый: наверстать упущенное за неделю не так-то просто, особенно, если у тебя не получается сосредоточиться на учебе, (и виной всему мысли о том, что учебы совершенно не касается). Второй: в университете подобные вещи никого, кроме меня, кажется, не парят.

Здесь вообще все разговоры — в каждом закоулке, на каждом подоконнике, в каждом кабинете и даже на лавочках в парке — только о том, какие вечеринки прошли вчера, и какие планируются завтра. В любой компании обсуждают, как круто отдохнули на выходных, и как будут отрываться на следующих.

И всё.

Занятия не волнуют никого.

Даже Алину с Ником. Они развалились на траве под теплым сентябрьским солнышком и обмениваются впечатлениями о вечеринках, которые проходили в их школах до окончания года.

Если бы мне было что вставить на эту тему, я поддержала бы разговор. А так — сижу рядом на собственной сумке и рисую галочки на полях ежедневника: отмечаю, какие дела уже сделала, и какие нужно успеть завершить к концу недели.

Интенсив по истории мировой литературы остается, к моему глубокому сожалению, главным камнем преткновения. Судя по слухам, попасть к профессору Двинских на этот курс — задача не из легких, но я все лето готовилась, и эти дополнительные часы очень помогли бы мне на пути к моей мечте.

— О чем задумалась? — Наклоняется на мое плечо Алина.

От ее волос пахнет сладкой ватой и теплым, осенним солнцем.

— Высчитываю, сколько времени нужно будет уделить на неделе чтению модулей по словесности, чтобы освободить вечер субботы для мероприятия.

— О-о, это серьезно. — Переглядываясь с Никитой, замечает подруга. — Тебе нужно больше времени уделять словесности, Мариана. Особенно русской. Это ж надо так запутано сообщить нам о том, что ты собираешься всю неделю читать книжки, чтобы пойти отдохнуть с друзьями в выходные!

Они с Ником смеются, а я закатываю глаза.

— Не обижайся. — Толкает меня парень. — Она же не со зла.

— Я знаю.

— Просто тебе нужно чаще расслабляться.

— Ты напряжена. — Подхватывает Алина. Она кладет руки мне на плечи и начинает массировать. — Вот так. Лучше?

— Просто я всегда собрана и организована. Мама учила меня ставить цели и идти к ним прямой дорогой. Не уверена, что вечеринки хоть как-то способствуют этому!

— Но молодость уходит. — Улыбается Ник. Он вытягивает ноги и разваливается на траве. — Так говорит моя мама. — Парень раскидывает руки и уставляется в прозрачное голубое небо. — «Не успеешь моргнуть, — говорит она, — и тебе уже тридцать. Ты тухлый менеджер в тухлом офисе, у тебя такой маленький доход, что его не хватает даже на недельный отдых за границей, и каждый день ты вынужден тащиться на постылую работу, проживая там свой бесконечный и бессмысленный день сурка, а в выходные переть на дачу с сопливыми детьми, которых у тебя уже двое — несмотря на решение не иметь детей вообще. Так что живи сейчас, пока молодой!»

— Это лучшее материнское наставление из тех, что я слышала. — Признается Алина. — Любимый завет моей мамы: «Все мужики — козлы». И знаете? Это всегда работает!