Плоды вдохновения - [3]

Шрифт
Интервал


Спи, ласточка

(Николай Грибачев)

Спи, ласточка. День шумный кончен. Спи!

И ничего, что ты со мной не рядом…


Мир в грохоте событий, в спешке дел,

Глаза воспалены, и плечи в мыле.

Николай Грибачев
Спи, деточка. Спи, лапочка. Усни.
Закрой глаза, как закрывают пренья.
Головку на подушку урони,
А я сажусь писать стихотворенья.
Я не скрываю, что тебя люблю,
Но дряни на земле еще до черта!
Вот почему я никогда не сплю,
И взгляд стальной, и губы сжаты твердо.
Нет, девочки! Нет, мальчики! Шалишь!
Нет, стервецы,
что яму нам копают!
Я знаю, что они, пока ты спишь,
Черт знает что малюют и кропают!
Ты отдыхай.
А я иду на бой,
Вселенная моим призывам внемлет.
Спи, кошечка. Спи, птичка. Я с тобой.
Запомни, дорогая: друг не дремлет!

Нам бы ямбы

(Осип Колычев)

Стиляжьи штиблеты модерна

Порой не натянешь никак.

Но служит спокойно и верно

Разношенный ямба башмак.

Осип Колычев
Пусть помнят стиляги и монстры,
Как, дверь запирая на крюк,
Ношу я свободно и просто
Поношенный ямба сюртук.
Пусть те, кто бесстыдно поносит
Меня за излюбленный штамп,
Поймут, что хотя я и Осип,
Но все-таки не Мандельштам!
Пусть те, кто не знает России,
Увидят меня за столом
В портах амфибрахия синих,
С нахмуренным гневно челом.
Извечный противник модерна,
Я с классикой с детства дружу.
С тех пор я спокойно и верно
В галоше хорея сижу!

Мерин

(Валентин Кузнецов)

Петух на сумерки покрикивал,

Сухой соломою шуршал…

А он бежал. Ногами взбрыкивал

И ржал!..

Валентин Кузнецов. «Жеребенок»
В деревне хрипло и уверенно
Вовсю орали петухи.
А я стоял, читая мерину
Свои последние стихи.
В глазах круги и мельтешение.
Береза. Сад. Колодец. Сруб.
Потел от жаркого волнения
Его не знавший ласки круп.
А я читал. Порою вскрикивал.
А иногда немножко пел.
Он слушал и ногами взбрыкивал.
Ушами прядал. И храпел.
Тянул к тетрадке морду жадную,
Потом вздохнул. И задрожал.
И в первый раз за жизнь лошадную
Заржал!

Дитя вокзала

(Станислав Куняев)

Полжизни прошло на вокзалах –

в Иркутске, в Калуге, в Москве,

и несколько мыслей усталых

осело в моей голове.

Станислав Куняев
Висит в переполненном зале
задумчивый дым папирос.
Мне кажется, я на вокзале
родился, учился и рос.
С баулами и рюкзаками
из тамбура в тамбур сигал.
И то, что добро с кулаками,
должно быть, я здесь постигал.
И что бы мне там ни сказали,
я знаю, и верю, и жду,
что именно здесь, на вокзале,
я личное счастье найду.
Я в самом возвышенном смысле
работу даю голове,
считаю осевшие мысли:
одна, и еще одна… Две!

Долюшка

(Иван Лысцов)

Ворога вокруг пообъявились,
Знай снуют, орясины,
твистя.
И откуль она,
скажи на милость,
Привзялась, такая напастя?
Что им стоит, супостатам ярым,
Походя наплюнуть в зелени…
Я насустречь
вышел не задаром, –
Ольняного, не постичь меня!
Слово самоцветное сронили,
Встряли нам, певцам,
напоперек.
Помыкнули нами, забранили…
Я ж их – хрясь! – дубиной.
И убег.
Я сам-друг на страже.
Не забуду
За глухими в оба доглядать.
Не сыпая ночи, дрючить буду,
Чтобы не вылазили опять.

Лесная буза

(Юнна Мориц)

Был козлик тощий и худой,
И жил он у старухи нищей,
Он ждал соития с едой,
Как ангел – с вифлеемской пищей.
Он вышел в лес щипать траву,
Бездомен, как герой Феллини.
Алела клюква в черном рву,
Господь играл на мандолине,
И рай явился наяву!
Козла трагичен гороскоп,
Раскручена спираль сиротства.
Жил волк, бездушный мизантроп,
Злодей, лишенный благородства.
По челюстям сочилась брань
Картежника и фанфарона.
Он ждал! Была его гортань
Суха, как пятка фараона.
Он съел козла! Проклятье злу
И тем, кто, плоти возжелая,
Отточит зубы, как пилу,
Забыв о том, что плоть – живая!
Старуха плачет по козлу,
Красивая и пожилая.
А волк, забыв о Льве Толстом,
Сопит и курит «Филип Моррис»,
Под можжевеловым кустом
Лежит, читая Юнну Мориц,
И вертит сумрачным хвостом.

Письмо Франсуа Вийону

(Булат Окуджава)

Добрый вечер, коллега!
Здравствуйте, Франсуа!
(Кажется, по-французски
это звучит «бон суар».)
Скорее сюда, трактирщик, беги
и вина налей.
Мы с вами сегодня живы,
что может быть веселей!
Но в темную полночь
именем милосердного короля
На двух столбах с перекладиной
приготовлена вам петля,
И где-то писатель Фирсов,
бумагу пером черня,
Был настолько любезен,
что вспомнил опять про меня.
Все барабанщики мира,
пока их носит земля,
Пьют за меня и Киплинга
капли Датского короля,
И сам Станислав Куняев,
как белый петух в вине
(Правда, красивый образ?),
речь ведет обо мне.
Мы с вами, мой друг, поэты,
мы с вами весельчаки;
Мы-то прекрасно знаем,
что это все – пустяки.
Кому-то из нас (подумаешь!)
не пить назавтра бульон…
Да здравствуют оптимисты!
Прощайте, месье Вийон!

Мореплаватель

(Григорий Поженян)

Лягу в жиже дорожной,

постою у плетня.

И не жаль, что, возможно,

не узнают меня.

Григорий Поженян
Надоело на сушу
пялить сумрачный взор.
Просмоленную душу
манит водный простор.
Лягу в луже дорожной
среди белого дня.
И не жаль, что, возможно,
не похвалят меня.
А когда я на берег
выйду, песней звеня,
мореплаватель Беринг
бросит якорь. В меня.

Блики

(Владимир Савельев)

По страницам книги «Отсветы»
Снятся мне
кандалы, баррикады, листовки,
пулеметы, декреты, клинки, сыпняки…
Вылезаю из ванны,
как будто из топки,
и повсюду мерещатся мне беляки.
Я на кухне своей без конца митингую,
под шрапнелью
за хлебом ползу по Москве,
в магазине последний патрон берегу я

Еще от автора Александр Александрович Иванов
Игрушки Анкалимы

Игра может не только развлекать, но и не менее реально убивать. Правдивость этого изречения в полной мере ощутила на себе одна древняя цивилизация, создавшая невероятную, поражающую своими глобальными масштабами Игру. Средство для возобновления почти угасшего интереса к жизни и спасения от беспросветной скуки, грозившей полным вымиранием, оказалось действенным. Владислав, человек из нашего недалёкого будущего, волей случая избегнув смерти, оказался на Анкалиме, в далёком суровом мире, где почти и шага нельзя ступить, чтобы не столкнуться со следами игры вымершей цивилизации.


Как вылечиться от разных болезней. Рыдающее дыхание. Дыхание Стрельниковой. Дыхание йогов

Эта книга написана человеком, который вылечил близкого человека и помог исцелиться многим другим людям, разработав свою собственную систему применения известных дыхательных техник: «рыдающего дыхания» Юрия Вилунаса, дыхательной гимнастики Александры Стрельниковой и «полного дыхания» йогов.Перед вами книга, которая не только расскажет о методе автора, но и познакомит вас с теорией и практикой оздоровительных дыхательных систем Юрия Вилунаса, Александры Стрельниковой и практической йоги.Вы узнаете, какие упражнения из этих систем можно использовать для борьбы с болезнями и как их сочетать между собой, чтобы добиться скорейшего выздоровления.


Случай

НАШ В ДРУГОМ МИРЕ. Мир эльфов, гномов, орков… и следов ИГРЫ вымершей цивилизации.



Анкалима

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Реплики в сборе: Литературные пародии

Александр Иванов известен читателям как остроумный, едкий пародист, умеющий подметить слабые стороны в работе того или иного поэта, язвительно высмеивающий безвкусицу, рифмованную пустоту, запанибратство с классикой, непомерные амбиции некоторых стихотворцев. В книгу «Реплики в сборе» автор включил свои пародии последних лет.


Рекомендуем почитать
Мои эстрадости

«Меня когда-то спросили: “Чем характеризуется успех эстрадного концерта и филармонического, и в чем их различие?” Я ответил: “Успех филармонического – когда в зале мёртвая тишина, она же – является провалом эстрадного”. Эстрада требует реакции зрителей, смеха, аплодисментов. Нет, зал может быть заполнен и тишиной, но она, эта тишина, должна быть кричащей. Артист эстрады, в отличие от артистов театра и кино, должен уметь общаться с залом и обладать талантом импровизации, он обязан с первой же минуты “взять” зал и “держать” его до конца выступления.Истинная Эстрада обязана удивлять: парадоксальным мышлением, концентрированным сюжетом, острой репризой, неожиданным финалом.


Разные стихи

Стихи Олега Григорьева отличаются афористичностью, парадоксальностью, элементами абсурда и чёрного юмора, из-за чего его часто ставят в один ряд с Даниилом Хармсом и другими обэриутами. Однако от них Григорьев отличается большей непосредственностью, искренностью и детской ранимостью.


Опыты в стихах

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том 1. Сатиры и лирика. Стихотворения 1905-1916

В первый том собрания сочинений С. Черного вошли стихотворения 1905–1916 гг. и поэма «Ной».


Политические поэзы

...Поэтом можешь ты не быть,Но гражданином быть обязан....«Поэт и гражданин» (1856) Н. А. НекрасовПОЭТОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ … И ГРАЖДАНИНОМ НЕ ОБЯЗАН!Эфраим Кишонhttp://www.lechaim.ru/ARHIV/155/n2.htm.


Женитьба

Поэма из раздела «Ненорматив» сайта автора. Детям до 18 лет, а также лицам с неустойчивой психикой чтение «Женитьбы» строго воспрещёно!