Плейлист смерти - [44]

– Ты хотела, чтобы я сделал первый шаг по отношению к тебе? – наконец выговорил я, после того как в переносном смысле грохнулся со своего стула и собрал себя воедино с грязного линолеумного пола.

Разумеется, мистер Петерсон избрал именно этот момент для того, чтобы водрузить между нами огромную корзинку с картошкой фри.

– Кетчуп?

– И перец! – рявкнула Астрид.

– Ты кладешь перец в картошку фри? – удивился я.

– Нет, в кетчуп.

– Странная ты девушка, – сказал я. – Но у меня тоже есть вопрос, и ты на него не ответила.

– Ответ очевиден, – заявила она. – А ты не ответил мне.

Очко в ее пользу.

– Но я сконфужен. А как же Эрик?

– Эрик? – теперь она казалась сконфуженной. И это был хороший знак.

– Я думал, он твой бойфренд.

Похоже, я неудачно выбрал время; Астрид только что сунула в рот основательно наперченный ломтик картошки, и тут вдруг так сильно рассмеялась, что подавилась им. Стучать ее по спине не понадобилось, но ошметки картошки разлетелись во все стороны, а на глазах у нее выступили слезы. Я снял со своей рубашки маленький кусочек и стал ждать, когда она успокоится.

– Ох ты сладкое невинное существо, – сказала она. – У тебя совершенно неразвитый гей-радар.

Гей-радар? Гей-радар! Мое новое любимое слово!

– Эрик – мой лучший друг. У него были очень серьезные отношения с еще одним геем, но недавно это кончилось, и теперь мы с ним очень, очень неприкаянные. Мы действительно проводим вместе много времени, так что я понимаю, с чего ты все это взял – но нет. Никогда. И должна сказать, я чувствую огромное облегчение, что у моей проблемы есть такое простое и хорошее объяснение.

А уж какое облегчение почувствовал я! Мое сердце колотилось так сильно, что его биение отзывалось в голове.

– Значит, говоришь, если я сделаю первый шаг…

– Никогда не узнаешь, пока не попробуешь, дружище. – Она все еще улыбалась, и я был не прав или она наклонялась ко мне?

Значит, она нервничала не потому, что боялась, что я спрошу про Афину. А потому что запала на меня. Я не мог поверить в это. Я так надеялся на подобное развитие событий и теперь ужасно волновался. Мои руки немного тряслись, когда я брал простую бумажную салфетку, наклонялся к Астрид и убирал с ее щеки кусок картошки в кетчупе.

– Так-то оно лучше, – сказал я, а потом, наконец, поцеловал ее.

18. «Say something». A Great Big World

– Вау! – выдал я, когда мы сделали передышку, чтобы набрать воздуха.

– Вау – иначе не скажешь, – подхватила Астрид.

Я снова поцеловал ее. Кольцо в ее губе холодило мои губы, и это было совсем не так странно, как я воображал. А воображал я это себе очень часто, даже чаще, чем отдавал себе отчет. Целоваться с ней казалось занятием знакомым, хотя я никогда не целовался с девушками прежде.

Я мог бы сидеть у Петерсонов целый день, поглощая картошку, смакуя яичный ликер, целуя Астрид, но я же искал ее по очень веской причине. Может, я что-то упустил, размышляя об Афине, подобно тому, как неправильно расценил отношения Астрид с Эриком. Я просто не знал, с чего начать…

– Значит, так. Вчера… – начал я.

– Когда тебе следовало поцеловать меня, но ты этого не сделал?

– Нет, не тогда, – сказал я. – Когда мы вернулись к школе…

– И тебе следовало поцеловать меня, но ты этого не сделал? – Она поддразнивала меня; думала, я с ней флиртую, и мне была противна мысль о том, что придется разочаровать ее.

– Ты мне долго этого не забудешь? – спросил я, хотя и беспокоился о том, что делаю слишком много предположений о длительности наших будущих отношений.

– Ага, – выпалила она и снова поцеловала меня.

Было почти невозможно оторваться от нее. Но я должен был помнить о приоритетах. Мне надо было разобраться в столь многих вещах. Если мне станут ясны отношения Хейдена с Афиной, я, возможно, пойму, что и почему случилось с двумя из хамов. И только тогда смогу разубедить людей в том, что это я поквитался с ними. Да и себя тоже. Это мой единственный шанс.

Я отодвинул свое лицо от ее лица, но мы по-прежнему сидели очень близко друг к другу и наши плечи почти соприкасались. Я протянул руку и нежно намотал одну из ее прядей себе на палец.

– Мне всегда хотелось узнать, каково это, – признался я.

– А теперь знаешь, – сказала она, но ее лицо словно отгородила от меня некая завеса. Она, должно быть, что-то углядела в моих глазах. – Но ты хотел спросить меня не об этом.

– Да, не об этом, – согласился я.

Она закусила губу, уже слегка покрасневшую и распухшую от наших поцелуев.

– Ну давай. Я открою тебе все, что ты хочешь знать.

Я очень надеялся на это.

– Помнишь, в тот день в школе я сказал тебе о хейденовском компьютере. Ты была права. Пароль – Афина.

Она слегка кивнула:

– Что неудивительно.

– И ты никогда не рассказывала, как познакомилась с ним, с Хейденом. – Я задержал дыхание, совершенно не представляя, что услышу в ответ. И даже не понимая, что хочу услышать.

– А это действительно имеет какое-то значение? – спросила она. – Он умер. И его не вернешь.

– Знаю. Но у меня до сих пор вопросов навалом. Мне нужно хотя бы понять, почему так случилось. Ели ты знаешь больше, чем я, то обязана помочь.

Она вздохнула:

– Это долгая история.

– У меня весь день свободен.