Плетёный человек - [5]

Разберёмся, оборвал я мечущиеся мысли. А чтоб разобраться — надо идти и скать.

Под эти рассуждения я потихоньку покидал пределы города. Пейзаж вокруг удручал, прямо скажем: развалины, дорога потрескалась (впрочем, это было её нормальное состояние: по ежегодно работающим ремонтным бригадам, одних и тех же фирм, можно было определить месяц, как по календарю), была частично засыпана каменными обломками.

И пригород ничем не отличался от центра. А я, от нечего делать, высматривал что-то уцелевшее, да и прикидывал, сколько прошло времени. Судя по всему — год, точнее, месяцев девять-десять. Сейчас поздняя весна или раннее лето. Больше года времени с бомбардировки пройти не могло: не те последствия были в комнате. И меньше — тоже. И по комнате, и по погоде.

Так протопал я по потрескавшейся дороге более получаса. И удивительный факт: обычно в удалении от города качество дорожного полотна повышалось (платили меньше), а сейчас… почти грунтовка, отметил я. И природы какие-то странные. Чёрт возьми, год? А не десять ли?

На последние мысли меня навело видневшееся в дымке, вдали, гигантское дерево. И, вроде, не одно. Секвойи натуральные, блин!

Так, или это мутации, а я провалялся не год, а годы. Или, как в романе каком, взрывом перекинуло разрушенный город в запределье какое, типа параллельной реальности. И русалка тогда вполне может быть аборигенной формой жизни.

Или ни хрена не понимаю, в который раз признался себе я.

Картина выходила и вправду ни хрена не понятная — разрушения вокруг уже были вызваны не столько взрывами, сколько распоясавшейся флорой. Дорогу явно корёжила бодрая изумрудно-зелёная трава. Дома (или их остатки, уже чёрт поймёшь) — молодые и не очень деревья. При этом, не считая секвой загоризонтных, вполне средняя полоса. Берёзки там и осины тополястые с ёлками, пристально вгляделся я. Ничего нетипичного, но время… Ладно, идём дальше.

И потопал я дальше, уже по щебёночному, а не асфальтовому шоссе. И вот, через полтора часа пути, вынесло меня на край песчаного карьера. Ну, точнее, до карьера мне было ещё с километр, но главное: я увидел ПЕРВОЕ не порушенное, точнее, не слишком порушенное здание. Не считая своего дома, но там свои расклады. Окружала его песчаная насыпь, а трава, которую я смутно помнил раньше — явно на искусственной подложке — благополучно померла. Стёкла, правда, все разбиты, но всё же. Посмотреть не помешает.

Добрался я до здания, но по приближении напрягся: чувство взгляда, как по приближении к пруду в лесопарке, нарастало по мере приближения к зданию. И вот после ситуации с русалкой — махать рукой на это ощущение категорически не хотелось. С чего-то.

А с другой стороны — ОЧЕНЬ интересно. Достаточно, для пренебрежения возможным риском. Вроде как ни голода, ни жажды я не испытываю. Но эрекция у меня точно была. А, главное, вчувствовавшись в себя по дороге, я отметил некие… ну не знаю, странные ощущения. Итак, для начала, после обрушения здания я почувствовал небывалую лёгкость. Если принимать правила бредового окружения — то я, ну или то, во что я превратился, удерживал место своего пребывания от разрушения. Год, на минуточку!

Ну, положим, что так. И вот, лёгкость появилась, я дотопал до пруда, прибил русалку. А вот после спада адреналина (хрен знает, натурального или фигурального, чёрт знает, а не я), я стал себя чувствовать не лучше, а как бы не тяжелее, чем когда “держал дом”.

Что на фоне того самого состояния стояния тонко намекает, на то, что я не “бессмертный без потребностей и с философическим камнем в жопе”. В жопе точно нет, да и в остальных частях организма не наблюдается.

Так вот, если я трачу энергию, то её надо откуда-то добывать. Возможно, я её добываю: в принципе, любая еда, насколько я знаю — не более чем вариант “химической солнечной батареи”. То есть, вся энергия на планете (ну, подавляющая часть — точно) — это солнце. А растения, углеводороды и прочее — не более чем последствия взаимодействия излучаемой звездой энергии и веществ на планете.

То есть, например, никто моей непонятной природе не мешает получать потребное без химических посредников. От солнышка, или, к примеру, от той же ионизации. На которую я, положим, не плюю. А впитываю. А моя “тяжесть” — вообще с русалкой не связана. Просто ионизация падает, и мне стало нечего жрать.

Хм, не радужная перспектива. Сидеть в эпицентре сытым или помереть от голода. Впрочем, всё это пока теории. А на практике: мне, теоретически, нужна энергия. Получить из еды я её, теоретически же, смогу. И вообще, пожрать бы я не отказался, отметил я.

Довольно странно, конечно. Я не был голоден. Я был не против “вкусно пожрать”. Как и с русалкой, вообще-то. Не терял башку от желания вдуть, а именно был не против.

Так вот, передо мной автосалон с разбитыми окнами. Еды я там, скорее всего, не найду. Более того, судя по чувству взгляда, могу найти там неприятности.

Но при этом, это, всё же, первое место после дома, которое достаточно цело. Которое не разнесло взрывами. И заглянуть ОЧЕНЬ хочется, пусть даже это несколько иррационально.

Например, я не видел ни одного скелета. Вот вообще. Не могу сказать, что меня это сильно расстраивало, но удар был нанесён ранним утром, на рассвете, плюс-минус.