Плетения конфедерации - [88]

— Вот да. И я не сигаю не потому, что не умею. Просто… не пробовал, — оскалился я.

— Так, погоди. Ну хорошо, вот ты провалился в небывальщину, — уже серьёзно задумалась Зелёнка. — А обратно… ну да, рефлекс, — сама себе ответила она под мои кивки. — А как ты найдёшь и убьёшь этого духа?

— Тросами, конечно.

— Что — тросами?

— Всё — тросами! — гордо озвучил я. — Лен, я понимаю, что ни хера я в небывальщине не понимаю. Но! Ты сама говорила — разница сил порядковая.

— Где-то так. Думаешь, он тебе ничего не сделает? В смысле, не сможет?

— Ну как-то так, — кивнул я. — Что-то, может, и сделает… наполшишечки. А я его порву нахрен.

— Не знаю, Кащей, авантюра…

— Кто бы говорил, — ехидно отметил я.

— И ты… верн… ммм… — замычала заткнутая поцелуем вредина.

Тоже, блин, глупости всякие у меня спрашивает! Да и вариантов других нет — до сих пор, как сообщила попросившая час «на проверить» Ленка, в сны нечисть прямо не лезла. Только косвенно, судя по информации доступных сетевых операторов, которые, фактически, со всей Земли.

Ну… не совсем так. Расстояние критично важно. Количество информации, которую можно безопасно передавать — падает с расстоянием. Но на конкретный короткий вопрос куча народу дала конкретный короткий «Не в курсе».

А давать какой-то пакости жрать три десятка человек — я не собираюсь, блин. И ещё паскудно так, с расстановочкой, чтоб её.

Так что подогнали мы Трак поближе к каравану и стали думать-пробовать. Точнее, Зелёнка — думать и за меня волноваться. А я — её успокаивать и пробовать.

27. Отель «У мёртвых гнумов»

Для начала, я занимался откровенной хернёй. С полчаса где-то. Больше мне моё всё не позволило — ночь приближалась, а в то, что караванные смогут не спать — не была уверена ни Ленка, ни я. Всё же пакость из снов их «зацепила» так что, для гарантии, стоило вопрос до ночи решить.

Суть херни заключалась в том, что я пыжился, пучил буркалы и лапами махал. А зелёная вредина меня подбадривала, блин.

Но через полчаса до меня дошло. Мне НЕ НУЖНО пытаться колдунствовать и тросами махать. Всё, что нужно — желать. Они у меня довольно чувствительные, собственно, с байком трос прекрасно справился, причём я принципа работы троса-привода длительное время просто не знал.

И желать не «сделать», а желать конченого результата. И стал я, выпучив для порядка буркалы, желать добраться до смутно ощущаемой пакости. И её в клочья порвать, не без этого.

Тросы на это желание, потупив-потормозив с минуту, откликнулись. Не словами, а знакомой эмоцией, со смысловым наполнением. В смысле: «хозяина, а оно тебе нада?»

После «нады» возникла довольно занятная ситуёвина. Я стал хотеть спать, точнее тросы начали меня усыплять.

Встряхнувшись и попаниковав для порядка, я привычно и скорбно констатировал, что мне «не паникуется».

— Это наиболее рационально, Кащей, — выслушав мои жалобы на всеобщее гадство и отсутствие пристойной паники, выдала Зелёнка. — Тело твоё материально и, в общем — уязвимо. Хоть ты и бессмертный.

— Ну в общем — да. Чего мне только отращивать не приходилось. Нудное занятие, и больно вообще-то, хоть мне и относительно пофиг, — признал я.

— Угу. И тащить в небывальщину его — бессмысленно. Ты уже там есть. А тело в материи — просто лишается сознания.

— Засыпает, — дошло до меня, под довольные кивки Зелёнки. — А я во сне не того? При обычном сне.

— Думаю — не того, — подумав, выдала Зелёнка. — Разве что на полшишечки, — захихикала зелёная вредина. — Мозг-то тоже спит, и сны нормальные есть. Насколько это совмещено — не знаю. Но ты в небывальщине во сне точно не полноценно «живёшь».

— А именно наполшишечки, иначе не скажешь, — констатировал я. — Ладно, тогда я гибернировать туловищем. Ночи, Лен.

— Хороших снов, Кащей, — улыбнулась Зелёнка.

Поле чего стал я опять активно желать фигню гадкую порвать на лоскуты. Тросы потупили, но засыпать я стал без просыпаний. Точнее… да не хрена это был не сон, прямо скажем. Туловище просто отрубилось, а я тут же открыл глаза… в хрени.

Хрень была странная, я был странный, да всё вокруг было странным. Но этакий… да глупости. Не было никакого «канала связи». Было чёткое ощущение, что вот я могу сейчас открыть глаза. И встать и пойти, с Зелёнкой… это куда-то меня не туда, занесло. Точнее — туда, но несвоевременно.

И… навереное из-за места моего пребывания. Баланс тела-тросы смещён, контроль, куча всяких вещей «поплыло». Ну и хрен с ним, логично усмехнулся я, начав, для начала, разбираться с собой.

А сам я был этакой химерой. Причём, очевидно, между таллидом и Кащеем. Потому как ниже пояса плавно колебались сходящие на конус полоски стали. Не тросы, нужно отметить.

Это я, получается, такой кручёный и хитровывернутый. Но ладно, а вот выше полосок — сухощавый и мускулистый торс, с сероватой кожей. И геометрическим чёрным узором на теле, в виде… канатов. Сплетающихся в меандры и прочие геометрические узоры. Занятно, отметил я, пощупав четыре стальных рога-короны, торчащих из башки.

— И нос спёрли, — отметил я, сведя глаза на переносице.

Она — была. А вот носяру не завезли, то есть какое-то недоразумение, прикрывающее ноздри, было, но носом это и не назвать. Посмотреть бы, пооглядывался я.