Пленники вечности - [16]

— А не получится ли так, — спросил первый, — что наш паладин разобьет русских?

— Что же, честь ему тогда и хвала, — откликнулась Гретхен. — Только вряд ли. Но если вдруг — то московиты станут слабее, и Баторию будет легче отогнать их от Балтийского Моря.

— Ну не Роланд же он, и не Карл Великий, в самом деле! Одним мечом сразить сотни полков — право, мы начинаем верить в сказки. — Третий руководитель Фемы встал и потянулся. — Разобьет головной полк, и что с того? За ним придет следующий, потом еще два, потом три. Нет, рыцарство тевтонское не может победить в этом противостоянии. Давид и Голиаф — весьма интересная сказка, только великан вооружен пищалью и пушкой, а праща нашего героя давно сгнила, и снаряды не пробивают броню.

— Фрау, — торжественно сказал первый, — Фемгерихт благодарит вас за ваши дела, мысли и слова. Лучшего исхода и ожидать не приходится. Один бой, одно поражение, один новый король в соседней стране — и здешние земли останутся за Западом, а не за Востоком.

— Орден умер, а Тень его жива, — пробормотала Гретхен сама себе под нос, когда пятеро людей-призраков выскальзывали из круглой комнаты.

Глава 4. Серебряный князь

Наконец свершилось! Русская армия во всей своей красе тронулась по многим дорогам со стороны Пскова и Печерского Монастыря вглубь Ливонии, огибая Чудское Озеро с юга по огромной дуге. Полки шли автономно, различными колоннами, выслав далеко вперед конные ертаулы, прикрыв фланги роящимися казачьими отрядами. Сквозь это сито не удалось проскочить ни одному ливонскому отряду из тех, что норовили задержать шествие московитов.

Князь Курбский был отозван царем. Герою казанскому предстояло долгое разбирательство относительно «странной войны» прошлого года, гибели двух русских отрядов и неважно налаженного снабжения войск.

Временно возглавил основные силы герой Астраханского похода князь Серебряный.

Воевода оказался деятельным, поспевал повсюду на своем диком черном жеребце.

Только что он ел походную кашу с казаками ертаула — а он уже в пушечном обозе, пеняет нерадивым возничим. Не успели те перевезти дух — а он уже у недавно наведенной гати, разбирается, почему утопла телега с провиантом.

Настал черед и Чернокрылого Легиона, отряженного в боковое охранение головного полка. Князь явился во главе малой дружины из полусотни панцирных кавалеристов, подобранных подстать своему могучему вождю.

— Видно, хотел явиться и устроить нагоняй за плохое несение службы, — усмехнулся ангмарец, лежа в кустах рядом с Шоном, который азартно выцеливал княжеского телохранителя из арбалета. — Только нас на этом не поймаешь.

Стремительный конный кортеж, вынырнув из утреннего тумана, ворвался в пустующую стоянку. Вяло дымились три костра, разведенных в яминах. Булькала в котле подгорающая каша, полоскалось на пеньковой веревке чье-то исподнее.

И все.

Более — ни души.

— Разбежались они, что ли, батюшка? — спросил рябой детина из боярских детей, ходя меж разбросанных вещевых мешков.

— А кашу нам оставили? — ответил вопросом на вопрос Серебряный. — Верные люди говорили — крепкий отряд. Может, мор какой случился?

— Ладно, хватит уже дурака валять, — сказал Шон. — Князь все-таки…

Ангмарец крикнул с вершины холма, собрав ладони рупором:

— Вы чьи такие шустрые, людишки?

В стане князя произошел небольшой переполох. Но налюбоваться своей беспомощностью люди Серебряного игровикам не дали. Миг, и в седлах никого не осталось, вождя прикрыли щитами, в сторону леса ощерились копья, пищали и снаряженные луки.

— Назовись, — прокричал воевода, безошибочно определив примерное местонахождение ангмарца. — А лучше выйди на свет, мил человек. А то с перепугу кто-нибудь стрелку каленую пустит.

— Кто в гостях, тот и называется, — назгул упрямо выпятил челюсть и подмигнул Шону.

Но тот был мрачен. Вместо улыбки отложил арбалет, изобразил двумя руками знаки «виктории» и наложил один на другой. Получилась вполне себе ничего тюремная решетка.

— А еще вернее, — сказал он, — по вырывании ноздрей сошлют в Соловки.

— Накаркаешь еще. — Ангмарец поднялся и собирался уже спуститься с холма, когда не выдержали нервы у одного из княжьих людей.

— Ты с кем лаешься, морда? Пред тобой князь русский!

— Это какой такой князь, Курбский что ли? Так мы его уже и увидеть отчаялись, мил человек. Да и не похож этот на Курбского.

Назгул остановился и трижды свистнул по-разбойничьи.

Гребень соседнего холма тут же покрылся людьми с оружием в руках, из оврага вынырнули черкесы, небрежно помахивающие сабельками.

Этим любой князь, кроме самого царя, также был побоку.

— Совсем не похож, — сказал ангмарец, неспешно спускаясь вниз. — Если только брюхо не потерял по дороге.

Неожиданно напряжение снял сам Серебряный. Он расхохотался, оттолкнул двоих ратников, укрывающих его от «ворога», и пошел навстречу ангмарцу.

— И верно, — сказал он, хлопая по облитому кольчугой торсу, — маловато мошны наел, а что наел, так по дорогам здешним поганым растряс. Только верно человек мой слово сказал — князь я, Серебряный, слыхал о таком?

«Даже книжки читал, и фильмы смотрел», — хотел сказать назгул, но удержался..

В действительности воевода мало напоминал актера-певца Талькова.