Пленники утопии. Советская Россия глазами американца - [16]

Иностранцам, которые находятся в привилегированном положении, время от времени удается украдкой провезти продукты питания. Супруга одного из моих знакомых провезла с Кавказа в Ленинград мешок муки в детской коляске. Хлебные и продовольственные магазины, в том числе кооперативные, находятся под государственным контролем. Правительство регулирует цены. Чай, без которого русские жить не могут, в дефиците; кофе – предмет роскоши.

Многое в магазинах вовсе невозможно приобрести без карточек. Готовясь к дальнему авиаперелету в Берлин, мы попытались купить холодного цыпленка и ветчины. Я отправил гида пробежаться по магазинам и рынкам, но ей не удалось приобрести ни того, ни другого по всей Москве. Единственным местом, где можно было разжиться этими продуктами, оказались гостиницы.

Торговля деньгами из-под полы

У себя в гостинице я заплатил два рубля, или один доллар, за сморщенное яблоко. Чашка неаппетитного шоколада обошлась мне в ту же сумму. Два доллара стоила небольшая порция посредственной черной икры. Лучшую икру отправляют за границу, чтобы получить валюту. Порция цыпленка, вкусом напоминавшего наждачную бумагу, потянула на три доллара.

Довольно сносно и за приемлемую цену я поел в одном из московских парков развлечений. Меньше удовольствия доставил своими ценами огромный Парк культуры – расхваленный местный Кони-айленд с каруселями, цирками, спортивными состязаниями, художественным театром и выставкой современной живописи. Еда там оказалась столь второсортной, что я почти всё оставил на тарелке. Однако семья, севшая за столик вслед за мной, весьма обрадовалась находке, обратив к своей пользе мою привередливость. Они подхватили каждый кусочек пищи с тарелки, не исключая хлебную корочку и крохотный ломтик масла.

Ресторанов, куда можно сходить с друзьями, нет, кроме как в трех больших отелях – «Метрополь», «Савой» и «Гранд». Их официанты – государственные служащие. Партия регулярно, но не слишком эффективно, решает вопросы трудоустройства и повышения по службе.

Уличные торговцы продают еду дешевле, чем магазины, однако их чистота и опрятность вызывают сомнения, а цены далеко превосходят содержимое среднего кошелька. И все-таки еда еще относительно недорога в сравнении с тканями или одеждой. Дешевый костюм стоит 30 рублей. Костюм превосходного качества обойдется от 100 до 300 рублей. Зарплата самых высокопоставленных советских служащих, включая диктатора всей России Сталина, – всего лишь 225 рублей в месяц. Пара ботинок стоит от 15 до 20 рублей. Сапоги обойдутся от 25 до 40 рублей, иначе говоря, дороже среднемесячного дохода рабочего.

Хотя власти держат под контролем большинство магазинов, существует широкая нелегальная торговля продуктами и одеждой. Жесткая политика Советов исключает любые импортные предметы роскоши. Тем не менее, у людей есть возможность время от времени купить пару контрабандных шелковых чулок. Порой советское правительство из соображений практической целесообразности на какое-то время отходит от своей политики искоренения частного бизнеса и разрешает частную торговлю. Это называется «новой экономической политикой» – НЭП. Соответственно торговцев, получивших данную привилегию, называют «нэпманами».

Но быть нэпманом в России – не слишком счастливая доля. Частный бизнес, который находится между жерновами налогообложения и уголовного кодекса, – дело опасное. Это нечто среднее между спортом и преступлением – занятие, которое не слишком далеко ушло от бутлегерства и налетов на поезда и дилижансы в США.

Правительство позволяет нэпману брать с покупателей значительно больше по сравнению с официально установленными ценами. Тот берет вдвое-втрое дороже приемлемой цены. Люди готовы платить практически сколько угодно за то, что они не имеют возможности приобрести в кооперативных или государственных магазинах.

Между тем нэпману редко позволяют насладиться своим неправедным барышом. За ним по пятам постоянно идет спецслужба. Он под присмотром, куда бы ни направился. Идет он в парк аттракционов или за вечерними развлечениями – ему известно, что за тем, сколько он потратит, будет следить не одна пара цепких глаз. Если потратит слишком много – спецслужба вызовет его на беседу. Большевистские пропагандисты зло высмеивают его на плакатах, в рассказах, статьях и речах. Он – отрицательный персонаж любой пьесы, преследуемый и презираемый почти как «кулак» – так называют зажиточных крестьян.

Здесь я позволю себе добавить, что клеймо «кулака» получает любой крестьянин, использующий себе в помощь хотя бы одни наемные рабочие руки. Ни кулаку, ни нэпману не позволено участвовать в выборах. Они юридически лишены гражданских прав из соображений защиты диктатуры пролетариата.

Люди не верят в стабильность рубля и его старшего брата – «червонца», или десятирублевки. Они согласны на половину номинальной стоимости своих денег при обмене на иностранную валюту, которую так или иначе тайно провозят в страну. Я уже отмечал, что рубль съеживается при пересечении границы. Как ввоз, так и вывоз рублей находится под запретом. Правительство вводит суровые штрафные санкции потому, что свободный приток или отток денежных средств ставит под угрозу навязываемый обменный курс.