Пленники паука - [47]

— Что здесь происходит?

Все невольно обернулись на голос. Почтенная Сиотвия неслышно подошла и остановилась рядом с Тефилусом.

— Этот выродок перекалечил половину моих воинов! Он махнул рукой в сторону застывшей в неподвижности фигуры.

— Вероятно, это тот человек, о котором говорил Конан?

— Мне плевать, кто этот ублюдок! Я не успокоюсь, пока…

— Пока не вылетишь из моего дома,— спокойно договорила за него Сиотвия.

Тефилус замер, словно громом пораженный. Некоторое время он молча смотрел на мать своей жены, потом грязно выругался и ушел. Сиотвия оглядела людей Бруна, потиравших ушибы, и удовлетворенно кивнула.

— Я была уверена, что Конан не пришлет кого попало.

— Этот парень силен драться.— Стоявший тут же сотник покачал головой.— В жизни не видал подобного, а ведь он явно старался никому не причинить вреда.

Тушка удовлетворенно кивнул и воткнул древко копья в землю.

— Ты просто не видел в деле Конана.

— Как зовут тебя, друг Конана?

— Друзья кличут меня Тушкой,— спокойно ответил гигант.

— Тушка! — Мелия, вместе с матерью выбежавшая вслед за бабушкой, рассмеялась.— Какое смешное прозвище!

Толстяк спокойно пожал плечами:

— Я ведь знаю, что, обращаясь ко мне так, они вовсе не хотят меня обидеть.

Мелия перестала смеяться и серьезно посмотрела на него.

— Наверное, это так.

— Это так.— Великан гордо посмотрел на них, и во взгляде его раскосых глаз они прочли достоинство и спокойствие.— Меня любят все, кого люблю я.

— А остальные? — поинтересовалась Мелия.

— Остальные мне безразличны.

Ответ был вполне в духе говорившего.

— А Конан? — не унималась девушка.

— Конану я задолжал.

— Много? — спросила Аниэла, и Тушка обернулся, чтобы увидеть впервые заговорившую с ним женщину.

— Жизнь.

Он сказал об этом просто и вместе с тем необыкновенно веско. Мелия вдруг подумала, что впервые сталкивается с тем, что всего одно слово несет в себе такой глубокий смысл. Безграничную благодарность, глубокую братскую любовь и готовность вернуть долг в любую минуту. Немногие могли похвастать тем же.

— А имя у тебя есть? — спросила Аниэла.— Мне не хотелось бы пользоваться прозвищем. Мне кажется, я не имею на это права.

Тушка улыбнулся. Лицо его расплылось от удовольствия, а раскосые глаза стали совсем узкими, как две щелочки.

— Мне будет приятно, госпожа, если ты станешь называть меня Акаямой.

— Это твое имя?

Сиотвия удивленно вскинула брови. Она считала, что знакома с именами всех народов, разве что кроме населявших юг Черного Континента, но такое слышала впервые.

— Так называла меня мать.

* * *

Огромная зловещая фигура в сером хитоне грубой ткани с капюшоном, несмотря на жару, накинутым на голову, подошла к воротам. В руке пришелец держал холщовый мешок, на дне которого угадывалось что-то круглое.

— Чего надо? — грубо осведомился страж у ворот и спокойно оглянулся, но не увидел никого, кроме напарника. Как назло, все разбрелись, начиная с сотника и кончая Тушкой, как нарочно, именно сейчас решившим проведать избитого мальчугана.

— Я хочу видеть почтенного Тефилуса. Мы договорились о встрече. Незнакомец говорил громким хриплым шепотом. Охранник кивнул напарнику:

— Ты слышал? Сходи в дом.

Тот не заставил себя упрашивать, а оставшийся в одиночестве молодой парень тут же пожалел, что не сообразил вовремя и сам не отправился за хозяином. Он старался не смотреть на незнакомца, но не мог удержаться, и после каждого невольного взгляда озноб пробегал по коже. Странная, непонятная сила исходила от незнакомца в плаще. Казалось, если он захочет войти, его не удержат и ворота. Парень крепче сжал рукоять висевшего на поясе меча. Испытание, однако, закончилось прежде, чем страх его перешел допустимую границу.

Двери дома открылись, и вышел его напарник, а вслед за ним гораздо больше народа, чем рассчитывал увидеть парень: Тефилус, все хозяйки и Тушка с сотником. Он думал, что это все, но следом появились шестеро воинов из их отряда.

Парень вздохнул с облегчением, сразу почувствовав себя увереннее, хотя и удивился столь явному вниманию к неизвестному пришельцу, но тут понял, что одет человек, как жрец Затха. Это объясняло все.

Именно так подумали и хозяева, когда за ними пришли с известием о странном посетителе. Они решили, что теперь, после неудачной ночной попытки, все, наконец, выяснится.

Тефилус, шедший впереди, остановился в паре локтей от ворот.

— Кто ты такой и зачем пришел? — спросил он надменно.

— Ты обещал мне десять тысяч монет за голову варвара,— прошипел незнакомец,— я пришел за деньгами.

Он поднял мешок со зловещим содержимым.

Тефилус побледнел как смерть. Он боялся признаться в заключенной сделке, боялся посмотреть на жену и дочь, не говоря уже о Сиотвии, но еще больше он боялся нарушить условия договора. Человек, справившийся с Конаном, достал бы его и на краю света — на этот счет он не строил иллюзий.

— Я жду!

Стараясь ни на кого не глядеть, Тефилус повернулся и пошел к дому.

Мелия упала на грудь матери. Тело ее сотрясали рыдания, и Аниэла, поняв, что дочери не годится оставаться здесь, повела ее в дом.

— Пойдем, милая.

Она что-то ворковала дочери на ухо, прекрасно понимая, что никакие утешения не помогут. И еще она поняла: только что муж ее лишился дочери, независимо от того, удастся спасти ее от хищных лап жрецов или нет.