С одной стороны, это было и неплохо, так как, случись беда, отсюда легко было скрыться, но зато такое огромное пространство и охранять было непросто. Слишком много людей требовалось расставить вдоль стены, чтобы не сомневаться: ни один ловкач не перемахнет через стену под покровом ночи.
По крайней мере, сам Конан мог проделать это запросто, что и сделал не так давно, когда похитил из тайника хранившуюся в доме прекрасную диадему старинной работы.
Теперь он смотрел на дело совсем иначе. Если раньше он думал о том, как проникнуть внутрь, минуя охрану, то на этот раз задача менялась на противоположную, и это будет сделать посложнее. Тут у него сомнений не возникало. Все эти мысли пронеслись в голове киммерийца, когда они подходили к дому.
Наконец высокие кованые ажурные ворота отворились, и он отметил напоследок две немаловажные детали, искренне порадовавшие его. Во-первых, хорошо было то, что стена оказалась высокой, не менее семи, а то и десяти локтей в высоту, а значит, с ходу ее не перемахнешь. А во-вторых, ни с одной из четырех сторон не росли деревья, в густых кронах которых можно спрятаться. Правда, противоположная сторона всех четырех улиц утопала в зелени, но это было не столь важно.
Зато неприятно поразило другое. Над верхней кромкой стены высились раскидистые кроны деревьев, высаженных внутри. Они появились совсем недавно, иначе Конан прекрасно помнил бы о них. Тогда, в прошлое свое посещение, он как раз сетовал на их отсутствие, не понимая, почему в пыльном и жарком Шадизаре так мало зелени. Теперь варвар выругал в душе хозяев дома за то, что они поспешили с садом. Ну что стоило им подождать еще пару лет? С этими мыслями он вошел внутрь. Лисенок бежал рядом, успевая по пути сунуть свой любопытный веснушчатый нос во все подозрительные дыры, и вечно взлохмаченная голова его непрерывно вертелась по сторонам, а внимательные глаза примечали все.
Конан взял мальчишку с собой, потому что просто не мог оставить его одного. К тому же пара зорких глаз и чутких ушей не могла оказаться лишней, не говоря уже о том, что рядом постоянно должен был находиться кто-то, кого можно было послать за подмогой или просто с поручением, и этот кто-то должен быть знать, где найти нужного Конану человека, да и друзья варвара доверяли Лисенку и могли не опасаться, что их заманят в ловушку.
Очутившись внутри, он увидел, что все здесь осталось по-прежнему, не считая того, что с появлением растительности эта усадьба в сердце города обрела, наконец, обжитой вид. Киммериец беззлобно выругался про себя, понимая, что теперь не удастся обойтись лишь парой глаз с каждой из четырех сторон двора.
Единственным утешением могло служить то, что со стены было никак не перебраться на деревья, а это уже хорошо. Конан остановился, осматриваясь. Лисенок встал рядом, продолжая все так же стрелять глазами по сторонам. Аниэла и Сиотвия также остановились, с любопытством наблюдая за киммерийцем, ожидая, что он скажет.
Оставшиеся за спиной, стоявшие на страже у ворот двое рослых рабов, вооруженных, видимо, найденными в кладовке мечами и копьями, с интересом смотрели на огромного молодого варвара, богато, хотя и небрежно одетого, с огромным двуручным мечом за спиной.
Внезапно варвар резко развернулся к ним, и, так и не сообразив, как это произошло, они увидели меч в его руках, словно по собственной воле выскочивший из-за спины киммерийца.
Оба парня испуганно захлопали глазами, а когда клинок начал описывать перед их лицами круги и восьмерки, а потом вдруг словно вырезал одним быстрым движением их как бы нарисованные на бумаге тела, едва ли не погладив при этом по бокам, оба зажмурились от страха, лишь сильнее стиснув древки копий.
Правда, сделали они это тоже с опозданием, уже тогда, когда меч киммерийца прыгнул в ножны за спиной, а сам он спокойно повернулся к двум застывшим в изумлении женщинам.
— Насколько я понимаю, эти двое оказались самыми бойкими среди домашних.
Конан не спрашивал, он говорил то, что и так было ясно.
Первой от изумления оправилась Сиотвия:
— Теперь ты видишь, что нас некому защитить. Правда, Тефилусу отправили письмо с гонцом, но когда он прибудет, да и дошло ли вообще письмо, нам неизвестно.
— Что ты думаешь, Лисенок?
Аниэла удивленно, а Сиотвия с интересом посмотрели на мальчишку, с которым Конан вполне серьезно советовался как с равным. Мальчуган лукаво прищурился:
— Я думаю, днем опасаться нечего — вряд ли кто-нибудь попытается проникнуть внутрь иначе как через ворота.
— Верно, — кивнул киммериец, — а ночью?
Мальчишка оглянулся и шмыгнул носом.
— Ночью нам за всем не углядеть.
— Что ты хочешь сказать, Конан?
Лицо Аниэлы побледнело, и киммериец понял, что об этом она раньше просто не думала. Киммериец пожал плечами:
— Пока ничего. Дождемся жреца.— Он посмотрел на Аниэлу. — Я хочу знать пределы своей власти.
Однако, к удивлению его, ответила ему Сиотвия:
— Ты можешь делать все, что посчитаешь нужным.
— А когда приедет Тефилус? — попытался уточнить Конан.
— Все здесь принадлежит мне! — отрезала старуха.
— Рабы? — не унимался киммериец.
— Я сказала — все!
— Значит, я вступаю во временное владение?
