Пленник Зенды. Месть Руперта - [53]

Увижу ли я ее когда-нибудь – ее бледное лицо и великолепные волосы? Не знаю; судьба молчит, и в сердце нет предчувствия. На этом свете, вероятно, никогда. Может быть, там, где наши бесплотные умы не будут знать сомнений, мы соединимся снова, без преград между нами, без запрета любить? Этого я не знаю, не знают и люди мудрее меня. Но если не суждено увидеться, если не суждено говорить с нею и смотреть в ее милое лицо и услыхать о ее любви ко мне, что ж, по эту сторону могилы я буду вести жизнь, достойную человека, любимого ею, а по ту – буду молить о сне без видений.

Месть Руперта (Из воспоминаний Фрица фон Тарленхайма)

Глава I Прощание королевы

еловек, немало поживший на этом свете, понимает, что любое событие, порой даже самое незначительное, со временем может иметь серьезные последствия. Не было никакой уверенности, что со смертью герцога Штрельзауского и восстановлением на троне короля Рудольфа закончатся все беды, порожденные дерзким заговором Черного Майкла. Ставки были высокими, борьба упорной, и накал страстей посеял семена вражды. Но справедливость все же восторжествовала, и Майкл, так жаждавший короны, заплатил жизнью за все свои преступления. Глава заговора был мертв, принцесса стала женой его кузена, тайна надежно сохранена, и мистер Рассендилл больше никогда не появится в Руритании. Разве это не означало завершение всех проблем? Об этом-то я и говорил моему другу, коменданту Зенды, у постели маршала Штракенца. Старый маршал, чья жизнь была уже на закате, тот, кто всегда поддерживал нас и давал дельные советы, сейчас лишь молча кивал. В старости и болезни мечтают лишь о покое.

– Вы большой оптимист, дружище Фриц, – потянув себя за седой ус и вынув изо рта черную сигару, молвил полковник Запт. – Но разве Руперт фон Гентцау мертв? Что-то я об этом не слыхал.

Сказано верно и вполне в духе старины Запта! Но Руперт в одиночку вряд ли сможет нарушить наш покой. Чудом удрав из королевства, он не осмеливался ступать на его земли. Скитаясь туда-сюда по Европе, Руперт добывал деньги посредством своего изворотливого ума или просто флиртуя с дамами. И тем не менее мы знали, что он не оставил попыток добиться разрешения вернуться и вступить во владения поместьем, унаследованным им после смерти дяди. Главным посредником, через которого Руперту хватало наглости обращаться к королю, был его родственник, граф фон Люцау-Ришенхайм – молодой человек, занимающий высокое положение, обладающий крупным состоянием и всецело преданный Руперту. Граф очень старался. Признавая тяжкие преступления Руперта, он выдвигал в его пользу аргументы молодости и сильное влияния герцога Майкла, обещая в многозначительных выражениях, выдающих знакомый тон Руперта, его будущую верность и благоразумие. «Заплатите назначенную мною цену, и я буду держать язык за зубами», – казалось, произносил голос Руперта, прорываясь сквозь вежливую улыбку его кузена. Но, как и следовало ожидать, король и его советники, хорошо знавшие, что за человек граф фон Гентцау, не были склонны прислушиваться к просьбам его посланника. Мы держали под контролем все источники доходов Руперта и, насколько возможно, следили за его передвижениями, твердо решив, что он никогда не должен возвращаться в Руританию. Возможно, мы могли бы добиться его экстрадиции и повесить за совершенные им преступления. Но в наши дни любой мерзавец, заслуживающий быть вздернутым на ближайшем дереве, имеет право на то, что именуют справедливым судом. Мы опасались, что если Руперт попадет в лапы нашей полиции и предстанет перед судом в Штрельзау, то секрет, который мы так тщательно охраняли, станет предметом сплетен для всего города, а заодно и для всей Европы.

Запт был прав. Считавшийся сейчас беспомощным, Руперт не отказался от борьбы. Он верил, что его час настанет, и готовился к этому изо дня в день. Руперт строил планы против нас, точно так же как и мы планировали защиту от него. Мы наблюдали за ним, а он не выпускал из виду нас. Влияние Руперта на Люцау-Ришенхайма заметно возросло после того, как кузен нанес ему визит в Париже. С этого момента молодой граф начал помогать своему бедному родственнику. Благодаря «небольшой» финансовой поддержке, Руперту удалось создать шпионскую сеть, сообщавшую ему обо всех наших действиях и положении дел при дворе. Он знал куда больше, чем кто-либо за пределами королевского окружения, о мерах, предпринимаемых с целью управления Руританией, а также о планах, диктуемых политикой королевства. Более того, ему были известны все детали, касающиеся здоровья короля, хотя они и держались в строжайшем секрете. Если бы сведения Руперта исчерпывались только этим, они причиняли бы раздражение и беспокойство, но едва ли серьезный вред. Но благодаря осведомленности о том, что происходило во время пребывания на троне мистера Рассендилла, он подобрался к тайне, которую успешно удалось скрыть даже от самого короля. В этом Руперт усмотрел шанс, который он давно ожидал. Не знаю, что влияло на него сильнее – желание восстановить свое положение в королевстве или злоба, питаемая к мистеру Рассендиллу. Руперт жаждал власти и денег, но он также и жаждал мести. Несомненно, оба эти мотива влияли на него параллельно, и он с радостью обнаружил, что в руки к нему попало обоюдоострое оружие. Одним острием Руперт надеялся расчистить себе дорогу, а другим – ранить ненавистного ему человека, причинив вред женщине, которую тот любил. Иными словами, граф фон Гентцау, догадавшись о взаимных чувствах королевы и Рудольфа Рассендилла, дал задание своим шпионам и вскоре узнал о моих ежегодных встречах с мистером Рассендиллом. Исходя из фактов, Руперт легко смог предположить, в чем заключается моя миссия. Этого ему пока было вполне достаточно. Его голова и руки теперь были заняты обращением этих знаний себе на пользу. Угрызения совести никогда не тревожили Руперта фон Гентцау.