Пленник Зенды. Месть Руперта - [120]

Я слышал частое дыхание королевы и видел, как она расстегнула душивший ее воротник. Свет фонаря был слишком тусклым, чтобы привлечь внимание мистера Рассендилла. Он боролся с судьбой, не ведая о нашем присутствии.

Внезапно у Запта вырвался негромкий возглас. Он жестом подозвал Берненштейна. Молодой лейтенант передал фонарь коменданту, который поставил его возле оконной рамы. Королева не замечала ничего, кроме своего возлюбленного, но я видел, что привлекло внимание Запта. На краю деревянной панели и у замка виднелись царапины и вмятины, как будто кто-то недавно пытался взломать окно ножом. Любой мелочи было достаточно, чтобы встревожить нас, и лицо коменданта выражало подозрение. Кто мог пытаться проникнуть во дворец? Это не был опытный взломщик, у которого наверняка нашлись бы инструменты получше.

Но наше внимание снова отвлекли. Рудольф внезапно остановился и посмотрел сначала на небо, а потом на землю у своих ног. Спустя секунду он тряхнул непокрытой головой – я видел, как мелькнули темно-рыжие волосы, – словно человек, решивший мучившую его проблему. Мы поняли, что вопрос получил ответ. Теперь Рудольф был либо королем, либо беглецом. Небесная дама вынесла свое решение. Я почувствовал, как выпрямилась стоящая рядом королева, как напряглась рука Ришенхаймма, касающаяся моего плеча. Запт молча кусал ус. Мы придвинулись ближе друг к другу. Бросив взгляд на королеву и на меня, Запт шагнул через окно на гравий. Он собирался подойти к Рудольфу и узнать ответ, дабы наконец прекратить нестерпимую пытку ожидания. Но королева не смотрела на него – ее глаза по-прежнему были устремлены на мистера Рассендилла, а мысли поглощены им, ибо ее счастье зависело от принятого им решения, заставившего его остановиться. Я часто представляю себе Рудольфа, стоящего там, – высокого, стройного и величавого, каким воображение рисует великих монархов прошлого, о которых читаешь в книгах.

Шаги Запта захрустели по гравию. Рудольф услышал их и обернулся. Увидев Запта и меня, стоящего позади, он улыбнулся, но не двинулся с места, а протянул обе руки к коменданту и положил их ему на плечи. Я видел, что Рудольф принял твердое решение, которое принесло покой его душе. Если он намеревался стать королем, то пошел бы до конца, не оглядываясь назад, а если выбрал другой вариант, то удалился бы без колебаний. Дыхание королевы смолкло, она застыла как статуя, но Ришенхайм нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Ну? – резко осведомился Запт. – Каков ответ? Назад или вперед?

Рудольф смотрел ему в глаза. Ему было достаточно произнести одно слово. Королева схватила меня за руку – казалось, у нее подгибались ноги и она бы упала без моей поддержки. В тот же момент из-за темной линии деревьев позади мистера Рассендилла выскочил какой-то человек. Берненштейн испуганно вскрикнул и ринулся вперед, отстранив стоящую у него на пути королеву и выхватив из ножен тяжелую кавалерийскую саблю, входившую в униформу гвардейских кирасиров. Я видел, как она блеснула в лунном свете, но ее блеск померк в более яркой и краткой вспышке. В тихом саду грянул выстрел. Не отпуская плечи Запта, мистер Рассендилл медленно опустился на колени. Запт выглядел парализованным.

– Господи, это же Бауэр! – крикнул Берненштейн.

В следующий момент он уже был у деревьев. Убийца выстрелил снова, но промахнулся. Мы видели, как сабля блеснула над головой лейтенанта и со свистом опустилась на голову Бауэра, который рухнул наземь, как бревно, с раздробленным черепом. Королева упала на руки Ришенхайма. Я побежал вперед и опустился на колени рядом с мистером Рассендилом. Увидев меня, он отпустил Запта и прислонился ко мне, склонив голову на мою грудь и шевеля губами, но, казалось, не мог говорить. Выстрелив Рудольфу в спину, Бауэр отомстил за любимого хозяина и отправился следом за ним.

Дворец внезапно ожил. Ставни и окна открывались одни за другими. Наша группа была четко видна в лунном свете. Вскоре послышался быстрый топот ног, и нас окружили офицеры и слуги. Берненштейн стоял рядом со мной, опираясь на свою саблю. Запт молчал – его лицо было искажено ужасом и горем. Глаза Рудольфа были закрыты.

– Какой-то человек стрелял в короля, – невразумительно пояснил я.

Рядом я увидел Джеймса – слугу мистера Рассендилла.

– Я послал за врачами, ваша милость, – сказал он. – Давайте внесем его внутрь.

Джеймс, Запт и я подняли Рудольфа и понесли его через гравиевую площадку в маленькую гостиную. Мы прошли мимо королевы. Она опиралась на плечо Ришенхайма и держала за руку мою жену. Позади я услышал голос Берненштейна: «Подберите этого парня и унесите его с глаз долой». Потом он вошел в комнату, отогнав толпу. Следом появилась королева, которую все еще поддерживал Ришенхайм.

– Рудольф! Рудольф! – тихо шептала она.

Он открыл глаза и улыбнулся. Королева опустилась на колени и поцеловала его руку.

– Скоро придет врач, – сказал я.

Рудольф перевел взгляд с королевы на меня, снова улыбнулся и покачал головой. Я отвернулся.

Когда прибыл врач, Запт и я помогли ему с осмотром. Королеву увели. Обследование было недолгим. Потом мы отнесли Рудольфа на ближайшую кровать в комнате Берненштейна. Все это время мы не задавали вопросов доктору, и он ничего не сообщал нам. Вопросы были излишни – мы все видели умирающих раньше, и выражение лица Рудольфа было нам хорошо знакомо. Пришли еще два или три врача – самых знаменитых в Штрельзау, – которых срочно вызвали, но их с таким же успехом можно было оставить спать в своих постелях. Несколько минут медики тихо переговаривались в дальнем углу комнаты. Джеймс приподнял голову хозяина и дал ему воды. Рудольф пил с трудом. Потом я увидел, как он слегка сжал руку Джеймса, чье лицо потемнело от горя. Но когда его хозяин улыбнулся, он заставил себя улыбнуться в ответ.