Пленник Калугулы - [4]

Очень напоминает «Путь Умки». Готовая теоретическая база. Меняй воина на умку, и все дела. Как, например, это: «Индейцы Яки, населяющие горы Северной Мексики, имеют своеобразное понимание концепции Воина. В нем можно проследить трансформацию идей, которые несли конкистадоры. Они говорят, что в каждом племени определенные мужчины и женщины призваны следовать по Пути Воина. Они слышат зов своего сердца — наиболее важной, по мнению янь-иньдейцев, части тела. С точки зрения внешнего наблюдателя, трудно выделить таких людей, потому что важная часть Пути Воина — относиться к себе со смирением и не считать себя „каким-то особенным“. Воины играют особую роль в жизни племени. Это именно те, кто привносят в мир нечто НОВОЕ».

Спиро медленно листал книгу.

Смирение, смирение… Смириться под ударами судьбы. Или все же попытаться что-то изменить? Привносим ли мы, умки, «нечто новое» в этот мир? И зов какой части тела нужно слышать нам?.. Впрочем, что тут неясного? Конечно же ума, то есть головы, мозга!

— Эй, листописец, иди обедать!

Вик кашеварил на кухне и с хитрым видом что-то сыпал в сковороду.

— Такого ты еще не пробовал.

Готовить он любил и мог из чепухи соорудить вполне съедобную вещь. «Грибы в соусе абыкадо» пошли за милую душу. Почему из «абыкадо», Вик не стал говорить.

Отвалившись от стола, он начал шарить глазами по комнате. Через мгновение с видом сыскной собаки, подбирающейся к партии героина, вскочил с табуретки.

— Самый счастливый момент в жизни — это найти то, что тебе в данный момент больше всего нужно! — торжествующий Вик нашел сигарету на кухонной полке.

Спиро тут же вытащил блокнотик и нацарапал изреченный перл. Вик сделал удивленное лицо: «Не понял?». Алекс улыбнулся, пряча блокнот:

— А что ты хочешь, становишься исторической личностью.

— Я стал исторической личностью, как только родился, — моментально отреагировал Вик. Заметив остановившуюся на полпути руку Алекса, добавил:

— Это тоже надо записать.

6

Движимый желанием побольше разузнать о движении Воинов Сердца, Спиро отправился в Калугульский институт социологии. Ури Карпентер вел семинары в лаборатории конфликтологии. Сам институт размещался в педагогической академии. Ее трехэтажное здание из красного кирпича Алекс нашел на скрещении улицы Линча, ныряющей вниз, к реке и Стародворянского бульвара. Бывшая гимназия, из стен которой в свое время вышли довольно известные люди, встретила пустотой коридоров и скучающим вахтером.

Старинная лестница, с коваными решетками и со стертыми поколениями гимназистов и студентов мраморными ступенями, привела Спиро на третий этаж. Табличка на двери была скромной, и на ней значились всего лишь четыре буквы — КАИС. Секретарь попросила немного подождать, еще шли занятия.

Сидя на низком подоконнике и разглядывая проезжающие по улице машины, Алекс думал о том, что его путь чем-то напоминает блуждание в темноте. Нет системы, четкого плана, зацепки, позволившей ему двигаться дальше. Дальше — куда? В смысле географическом было понятно, но что касается смысла более значимого… Ему, как воздух, необходимо знать, что затеянная возня с «Золотым Умкой» не напрасна. Он на перекрестке, вроде того, что внизу, только светофор отключен. Ясно одно, что подъемов впереди немало и автомашина, начинающая движение по склону вверх, сначала неизбежно немного скатывается вниз…

Дождавшись конца занятий, Алекс вошел в аудиторию. Студенты собирали тетради, расходились. Из-за стола поднялся молодой парень в пиджаке в мелкую сеточку и очках в тонкой золотой оправе. Это был Ури Карпентер.

После того, как Спиро в двух словах объяснил Карпентеру цель своего визита, решили, что удобнее будет потолковать у него дома. Идти было недалеко. По дороге Спиро поделился своими впечатлениями о Калугуле. Ему, как «где-то художнику», чрезвычайно понравились ее живописные улицы. С них еще не были вытеснены коробками из железобетона цепко вросшие в землю старинные деревянные дома. Карпентер, в свою очередь, не удержался от вопросов, касающихся столь отдаленных мест, откуда принесло Алекса: Чумландия казалась чуть ли не другой планетой. Занимаясь социальными конфликтами, он не мог не поинтересоваться, что происходит с северянами, проблемами их переселения, масштабами перемен. Мимо ушей Алекса не прошло замечание Ури о его руководителе — завкафедрой института, профессоре Айце: он занимался проблемами парапсихологии и влиянии экстранормальных явлений на глобальные процессы. И что им не мешало бы встретиться.

Миновав монумент воинам, павшим в Карфагестане, они поднялись на пятый этаж панельной «хрущовки». Узнав, что жена Ури — психолог, в памяти Спиро невольно возникла Энн Роншар. «У нее тоже будет прекрасный повод лишний раз вспомнить профессиональные навыки, — подумал Алекс, доставая свои бумаги. — Припереться с края света, чтобы агитировать взрослых людей заняться игрой в… Во что?»

Но все оказалось очень мило: Спиро приложил максимум усилий, чтобы не слишком заморочить голову двум молодым людям Полярным проектом. Инесса же, в свою очередь, угостила гостя чаем с изумительно вкусным земляничным вареньем, а потом подарила свой рассказ «Он».